Приключения Паддингтона 2: История отважного медвежонка - [18]

– Она никогда Кастета не видела, эта твоя тётя, – пробормотал Половник и сплюнул на пол.

Пока Паддингтон подходил к Кастету, все вокруг притихли. Заключённые сидели тихо, как мыши, и настолько боялись шелохнуться, что кое-кто из них замер, так и не донеся до рта ложку.

Паддингтон подошёл к столу раздачи и постучал по нему лапой, желая обратить на себя внимание человека-горы.

– Прошу прощения, мистер Кастет, – сказал медвежонок.

Повар медленно повернулся и сердито проворчал, нависая над Паддингтоном:

– Ну, что тебе?

Все заключённые продолжали сидеть, затаив дыхание, а надзиратель поднёс к губам рацию и нервно прошептал в трубку:

– Пришлите врача в столовую. Срочно!

Паддингтон со страхом посмотрел на громадного Кастета и робко спросил:

– Я хотел спросить, не можем ли мы с Вами поговорить насчёт еды?

– Пожаловаться хочешь? – спросил Кастет, и по его лицу начала медленно расплываться улыбка.

– О нет, нет! – поспешно заверил его Паддингтон. – Жаловаться я не собираюсь.

– А жаль, – сказал Кастет. Он продолжал улыбаться, но глаза у него оставались холодными как лёд: – Я люблю, когда люди жалуются на мою еду.

Он накрыл ладонью лежавшую на столе скалку и обхватил её как спичку.

– В самом деле? – переспросил Паддингтон, чувствуя некоторое облегчение. – В таком случае я должен Вам заметить, что еда, которую вы готовите, отвратительная на вид и ужасная на вкус, а Ваш хлеб... – Медвежонок схватил со стола длинный французский батон – багет – и ударил им Кастета по голове так, что у того тюремная шапочка съехала набок. – Думаю, тут и сказать-то нечего, правда? – продолжил Паддингтон. Каждое его слово эхом отдавалось в мёртвой тишине, повисшей над столовой. Кастет же лишь ещё крепче сжал в своём кулаке скалку. – Мне кажется, Вам нужно полностью пересмотреть всё меню, – вернулся к начатому разговору Паддингтон. – Я понимаю, Вам мало денег выделяют на продукты, и всё такое прочее, но для начала можно хотя бы немного соуса в еду добавить, что ли.

Паддингтон поднял со стола бутылочку с кетчупом, но сделал это так неловко, что закапал надетый на Кастете белый поварской фартук.

– О, прошу прощения! – Паддингтон схватил салфетку, принялся вытирать кетчуп, но только ещё больше размазал красное пятно по фартуку. – Ничего, ничего, я знаю, как свести это пятно, – сказал медвежонок, берясь за банку с горчицей.

Он намазал горчицей пятно от кетчупа, подумал немного, а затем сказал, отрицательно покачав головой:

– Погодите, погодите. А может быть, пятна от кетчупа вовсе не горчицей сводят? Забыл я что-то. – Он обернулся в зал и спросил: – Парни, кто-нибудь помнит, чем нужно пятна от кетчупа сводить?

Но никого из заключённых за столом уже не было – все они сидели, спрятавшись под столами!

Паддингтон удивлённо похлопал глазами, а надзиратель шептал тем временем в рацию:

– Плюньте на врача, лучше пошлите за священником.

Паддингтон снова повернулся к Кастету.

Повар зарычал от злости, наклонился вперёд и сломал скалку пополам.

Только теперь, пожалуй, до Паддингтона дошло, какую ошибку он совершил.

– Прошу прощения, мистер Кастет, сэр... – начал он, прикрывая голову лапами.

Повар протянул руку и легко поднял Паддингтона в воздух.

– А теперь слушай меня, ты, червяк волосатый! – прорычал Кастет.

– Слушаю, – пролепетал Паддингтон.

– Никому не разрешается критиковать мою еду. Ясно?

– Ясно, – поспешно откликнулся Паддингтон.

– Пачкать мой фартук кетчупом и горчицей тоже никому не разрешается, понятно?

– Понятно, – прохрипел медвежонок.

– Бить меня по голове батоном совершенно никому не разрешается, дошло?

– Дошло, – подтвердил Паддингтон.

– А меню... меню я, пожалуй, изменю, – сквозь стиснутые зубы сказал Кастет.

– Правда? – удивился Паддингтон.

– Правда. И знаешь, что я сегодня приготовлю на ужин? Пирог с медвежатиной! – прорычал повар.

Паддингтон ахнул и, не соображая толком, что он делает, снял со своей головы полосатую шапочку. В ней лежал сэндвич с апельсиновым джемом, который медвежонок сумел пронести с собой тайком от надзирателя. Паддингтон схватил сэндвич и заткнул им рот повара.

Затем медвежонок закрыл глаза и приготовился к смерти...

Из-под столов за ними следили заключённые.

Никто не шевелился, никто не дышал даже.

Послышалось чавканье, потом Кастет шумно сглотнул и спросил:

– Что это было?

– Сэндвич с апельсиновым джемом, – осторожно приоткрыл один глаз Паддингтон.

– С джемом? Апельсиновым? – переспросил Кастет и неожиданно улыбнулся.

– Моя тётя Люси научила меня делать такой джем, – сказал Паддингтон, открывая второй глаз. Он решил, что, пока не закончится этот разговор, можно считать себя в безопасности, а раз так, то беседу с поваром следует затянуть как можно дольше, а там видно будет.

– То есть ты хочешь сказать, что можешь ещё сделать такого же джема? – спросил Кастет, медленно опуская Паддингтона на столешницу.

По столовой пролетел тихий шелест голосов – заключённые никак не могли поверить, что медвежонок до сих пор жив, и ждали, что же будет дальше.

– Могу, – ответил Паддингтон. Мысль о тёте Люси придала ему сил и храбрости.

Кастет повернулся к залу и громко объявил:

– Поднимайтесь с пола, вы, трусы желторотые, и слушайте сюда! Теперь этот медведь находится под моей защитой, ясно? Это значит, что если кто-то из вас его хоть пальцем тронет, то будет иметь дело со мной, с Кастетом Мак-Гинти. Это до всех дошло, тупицы?