Приключения одной теории - [63]

Об этих самых дощечках через три десятка лет Кэтрин Раутледж(22) записала со слов аборигенов: «Туземцы рассказали, что один ученый с южного берега, в доме которого было очень много таких текстов, расстался с ними по призыву миссионеров. Другой человек с практическим складом ума, по имени Ниари, присвоил эти дощечки и сделал из них лодку, с которой он поймал много рыбы. Но так как лодка сильно протекала, он спрятал все дерево в склепе аху у Ханга Роа, чтобы потом сделать новую лодку. Пакарати, островитянин, который жив до сих пор, нашел одну из этих дощечек. Она была потом продана на американский корабль «Могикан».

Томсон продолжает: «Вторая дощечка сделана из дерева торомиро, растущего на острове. Островитяне, объясняя, почему исчезли дощечки, утверждают, что миссионеры велели сжигать все, какие удастся найти; они старались уничтожить старинные тексты и другие предметы, которые могли связывать туземцев с язычеством, чтобы их обращение в христианство было прочным…

Туземные предания сообщают о дощечках с письменами лишь то, что Хоту-Матуа, первый король, владел письменностью и привез с собой на остров шестьдесят семь дощечек с текстами аллегорий, преданий, генеалогий и поговорок, связанных со страной, откуда он приплыл. Умение читать письмена было привилегией королевского рода – вождей шести округов, на которые был поделен остров, их сыновей, а также некоторых жрецов или учителей; однако один раз в год в заливе Анакена собирали все население и читали текст всех таблиц. Праздник дощечек считался самым важным праздником, даже война его не отменяла.

Стечение обстоятельств, которое положило конец ваянию огромных статуй, а затем и вообще всяким работам такого рода на острове, могло отразиться и на искусстве письма. В таком случае наиболее сохранившиеся дощечки могут быть ровесницами незаконченных статуй в каменоломнях. Умение читать письмена могло сохраниться до 1862 года (у Томсона ошибочно указан 1864 год), когда перуанские работорговцы угнали в неволю немалую часть населения, в том числе всех должностных лиц и знатных людей. После этой катастрофы жители острова вспоминали предания и все, что было зафиксировано на дощечках, очевидно, в особых случаях, но точного смысла знаков уже никто не знал.

Человек по имени Уре Ваеико, один из старейших жителей острова, заявил, что как раз во время перуанского набега его обучали искусству читать иероглифы. Он уверял, что понимает большую часть знаков. Были начаты переговоры с ним о переводе двух приобретенных дощечек, но он отказался сообщить какие-либо сведения, так как это запрещено священниками. Время от времени ему носили от меня деньги и ценные подарки, однако он неизменно отвечал, что слишком стар и слаб, что жить ему осталось совсем немного; он не соглашался рисковать спасением души, поступая вопреки указаниям своих христианских учителей. В конце концов, чтобы избежать соблазна, старик задумал отсидеться в горах, пока не уйдет «Могикан».

С помощью Салмона Томсон и его отряд однажды вечером застигли врасплох старика, которого сильнейший дождь вынудил вернуться в свой дом. «Видя, что уйти нельзя, он рассердился и наотрез отказывался не только взять в руки дощечку, но даже посмотреть на нее. Ему предложили пойти на компромисс и рассказать какое-нибудь старое предание. На это он охотно согласился… Пока он говорил, его угостили нарочно припасенными для такого случая согревающими напитками… Предпочтение благ настоящих заглушило все опасения за блаженство-грядущее, и в подходящую минуту ему показали фотографии дощечек, принадлежащих епископу.

Старый Уре Ваеико прежде никогда не видел фотографий, и его удивило, как верно они воспроизводят дощечки, виденные им в молодости. Настоящая дощечка вызвала бы в нем отпор, но против фотографии нечего было возразить, к тому же она принадлежала доброму епископу, которого его учили почитать. Он узнал текст и без запинки прочел легенду. Было выяснено содержание и всех остальных известных нам дощечек; мистер Салмон записывал слова туземца по мере того, как тот говорил, потом перевел на английский язык…

Никто не перебивал плавную речь Уре Ваеико, хотя было очевидно, что он не читает письмена. Было замечено, что фразы не отвечают числу знаков в строке, и когда ему незаметно подложили фотографию другой дощечки, он продолжал свой рассказ, так и не заметив подмены. Добрый старик пришел в замешательство, когда в конце нашего бдения, затянувшегося на всю ночь, его обвинили в обмане. Он заявил, что понимает все знаки, однако истолковать иероглифы, взятые наудачу с уже проверенных дощечек, не смог.

В конце концов он сказал, что подлинный смысл и значение письмен забыты, но каждую дощечку можно безошибочно опознать по определенным признакам, поэтому его толкование не подлежит сомнению. Так человек узнает иностранный язык, которым написана книга, и вполне представляет себе ее содержание, хотя прочесть ее сам не может».

В этой связи важно отметить (об этом писал Томсон)» что старик Уре Ваеико прервал чтение одной дощечки и пропустил часть текста. Приводя английский перевод остального текста, Томсон(23) отмечает: «Следующие иероглифы на этой дощечке, как нам было сказано, принадлежат какому-то древнему языку, ключ к которому давно утрачен. После этого таинственного куска перевод выглядит так…»