Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои - [6]

– Что же ты сказал ему на это? – спросил Одиссей.

– Я сказал, что ты, наверно, не согласишься покинуть Итаку. На этом мы и расстались, и я не могу сообщить тебе доброй вести...

Одиссей задумался.

– О благородный Тиндарей, – наконец заговорил он, – помнишь ли ты свою клятву?

– Недоверчивый! – отвечал спартанский царь. – Я клялся отцом нашим Зевсом и с радостью хотел бы исполнить свою клятву: ты помог мне в трудном деле, дал мне желанного зятя и оберег меня от злобы отвергнутых женихов. Я готов сделать все, что только может сделать смертный, не раздражая бессмертных.

– Хорошо, – сказал Одиссей, – тогда помоги мне увидеться с Пенелопой.

– Я помогу тебе, – согласился Тиндарей. – Вечером Пенелопа придет к царице Леде: вместе с Еленой они ткут большой покров в покоях царицы. Леда знает о моей клятве, она не станет препятствовать вашей встрече.

– Благодарю тебя, царь, – отвечал Одиссей. – Кроме того, прошу тебя, дай мне колесницу с парой коней, чтобы добраться до моря. Сегодня ночью я уезжаю из Спарты.

8

И юная Пенелопа бежала с чужеземцем из отчего дома.

Глубокая ночь сошла на холмы и поля Лаконии. В темноте белела гладко укатанная дорога. Повозка, запряженная парой лучших коней из табунов царя Тиндарея, уносила беглецов из Спарты. Мимо них неясными тенями мелькали кустарники, деревья, камни. Где-то внизу шумел бессонный Эврот.

Возница стоя погонял коней, которые и без того неслись во всю прыть. Возницей был друг Одиссея, царский сын Ментес с острова Тафии. Молодой тафиец прибыл в Спарту вместе с Одиссеем. Он не надеялся получить руку царской дочери. Ему хотелось только сопутствовать другу да свести знакомство с доблестными сверстниками. Он порицал выбор Елены: как могла она предпочесть Менелая Одиссею! Ментес был доволен, что их чернобокий корабль все же привезет в Итаку Одиссея вместе с молодой женой. Пусть никто не скажет, что мудрый Одиссей в чем-нибудь потерпел неудачу.

Ударами бича и криком Ментес продолжал погонять коней. На крутом повороте дороги он уже заметил вдалеке погоню: в темноте за ними неслись огни множества факелов, и расстояние между погоней и беглецами все уменьшалось. Отдаленные крики, топот, ржанье коней постепенно приближались.

Наконец стало ясным, что от погони не уйти. Тогда Одиссей велел другу остановить повозку.

– Если нельзя скрыться от преследователей, – сказал Одиссей, – надо встретить их спокойно.

Ментес с силой натянул вожжи, кони вздернули головы, пробежали немного и остановились. Они шумно дышали, с раздувающихся боков клочьями падала пена.

Пенелопа ухватилась за руку Одиссея, и они молча ждали.

Протяжный крик и грохот погони приближались. Из-за поворота дороги вынеслись колесницы, запряженные четверками. Кони скакали, закинув головы; по ветру бились огни факелов; в колесницах полуодетые люди с криком потрясали копьями и мечами.

Преследователи окружили повозку Одиссея. Одна колесница подкатила вплотную к беглецам. В ней стоял высокий старик с всклокоченной черной бородой, в гривастом шлеме, с мечом в руке. Пенелопа вскрикнула: «Отец!» – и закрыла лицо руками. Старик ухватился за ременный кузов повозки и вскинул меч.

– Я убил бы тебя, презренный, – вскричал он, – если бы не брат мой Тиндарей: он умолял пощадить тебя. Отдай мою дочь и убирайся!

Одиссей заговорил, и невольно все притихли, прислушиваясь к его спокойному, уверенному голосу.

– Отец мой, о богоравный Икарий, – сказал Одиссей. – Я не заслужил презрения и гнева. Я не похищал твоей дочери, – она добровольно решилась оставить родную семью. Ты согласился отдать ее мне в жены. Ты знаешь обычай: после твоего согласия я уже могу считать ее своей женой. Но ты не хотел отпускать ее из Спарты, и нам пришлось покинуть город тайком. Спроси свою дочь: вернется ли она к тебе в дом или последует за мной?

Одиссей отступил от своей спутницы и сел один в углу повозки. Он хотел показать, что Пенелопа свободна в своем выборе. Икарий не знал, что ответить на хитросплетенную речь похитителя, поэтому он сурово обратился к дочери:

– Ну что же, Пенелопа, неужели он прав, этот дерзкий и хитрый обманщик? Неужели ты способна так внезапно покинуть нас? – Голос его понемногу смягчился. – Нет, ты всегда была скромной и разумной; я не верю, чтобы ты пошла за ним по своей воле. Пусть он уезжает, этот бесчестный бродяга, а ты вернешься со мной.

И Икарий протянул руку, чтобы перевести девушку к себе в колесницу. Пенелопа подняла голову и взглянула на отца. Глаза ее были полны слез. Она хотела сказать, что не может вернуться, что отныне дом Одиссея – ее дом. Но отец смотрел на нее так ласково и печально, что у нее не нашлось слов. Она огляделась в смятенье. Ее окружали любопытные лица, и девушка совсем смутилась. Вместо ответа она закрыла лицо покрывалом и молча опустилась на сиденье рядом с Одиссеем.

Тогда Икарий отступил назад и со вздохом произнес:

– Теперь я вижу, что ты не могла дать иного ответа, моя скромная, верная Пенелопа! Поезжай с этим юношей, которого выбрало твое сердце. Я не буду больше преследовать тебя.

Пенелопа бросилась в объятия отца. Она плакала и шептала ему прощальные слова и обещанья. Ментес сказал Одиссею: