Приключения на Безымянной реке - [37]

Эта мысль овладела всеми их помыслами. Они и правда живо наносили камней, устроили из них запруду и впустили туда рыбу.

Только после этого страсти немного улеглись.

— Значит, все-таки у нас была настоящая рыбная ловля, — заключил Франта-Мышка с облегчением.

Обе группы вернулись почти одновременно. Сначала прибыли «первооткрыватели» и с громкими криками возвестили, что открыли Безымянную реку.

— С сегодняшнего дня, — торжественно заявил Аква и даже закивал в такт своим словам головой, — с сегодняшнего дня наш лагерь будет называться «У Безымянной реки».

— Вот здорово! — подхватил Эмиль, но сейчас же — его так и распирало от нетерпения — добавил: — А мы поймали за это вам кое-что на ужин.

И он повел ребят к запруде, которая, разумеется, вызвала бурю восторгов. Зузка даже сделала вид, что готова расцеловать рыбу, а Власта — хоть сейчас съесть ее сырой.

— На что вы ее поймали? На честное слово? — завистливо спросил Румик.

— Что ты спрашиваешь? — ответила вместо Эмиля Зузка. — Ясно, что он поймал ее на ухо. Сунул ухо в воду, а рыба захотела попробовать, что это такое, — не из целлофана ли оно, — съязвила Власта.

Палец у Зузки распух и перестал болеть. Власта, завидев рыбу, про блузку забыла, и теперь, по всем признакам, она опять была в ударе.

— А сейчас мы тебя сварим, голубушка, — пообещала она рыбе. — Выпотрошим, почистим и сварим…

Но тут подошли ребята, ходившие в город, и Виктор в возмущении всплеснул руками:

— Варить леща? Его же надо жарить!

Он тотчас же взял на себя роль шеф-повара, и вскоре на всю округу раздавались его приказы девочкам. Виктор в запале хотел было закатать рукава, но после нескольких безуспешных попыток вспомнил, что на нем только майка. Тогда он снова энергично принялся гонять девочек-помощниц. Покончив с этим важным занятием, Виктор вернулся за рыбой, но не нашел от нее даже чешуи…

Рыба исчезла.

Черт возьми! Запруда осталась целехонькой, ни один камень не сдвинут с места, и не могла же рыба сама выбраться из запруды!

И все-таки она исчезла.

— Кто это сделал? — загремел Рацек.

— Я! — отозвался у него за спиной знакомый голос.

Рацек мог и не оборачиваться: голос принадлежал Ондре, кому же иному.

— Но я не нарочно! Честное слово! Я только хотел определить ее вес. Взял ее за хвост, а она как забила хвостом и…

— Вот вреднюга! — закричал в негодовании Виктор, готовый подраться с Ондрой не на жизнь, а на смерть.

Возмущение охватило всех. Патичка прыгал, не в силах выговорить ни слова, Зузка визжала, требуя возмездия. Власта била себя в грудь, пытаясь обратить внимание на свою испачканную блузку, которая тоже была на совести у этого негодяя. Даже Ивана показывала язык, правда не Ондре, а Даше, которая ее останавливала и тянула прочь, чтобы она не лезла в эту толкотню, где и ей может достаться.

— Рыба, рыба… — задумчиво бормотал Аква.

Его никто не слушал, но это его не смущало. Он, собственно, разговаривал сам с собой, чтобы уяснить ситуацию. Ему казалось, что не к чему поднимать так много шума из ничего.

Не успел Аква взвесить все обстоятельства и прийти к такому мудрому выводу, как Рацек не выдержал:

— Значит, опять Ондра. Ну-ка, иди сюда!

Ондра сделал шаг, одновременно с ним сделал два шага Карлик.

— Кто поймал рыбу? — спросил Карлик.

— Я, — ответил Эмиль.

— Значит, опять Эмиль! — как эхо, повторил Карлик вслед за Рацеком.

Рацек прищурил глаза, и минуту они оба, Радек и Карлик, стояли молча друг против друга.

Первым заговорил Карлик:

— Но теперь прав Ондра. Он вернул рыбу туда, где ей и положено быть. А у Эмиля не было права ее ловить, потому что у него нет специального разрешения.

Рацек помрачнел. Он всегда считал, что из Карлика выйдет хороший боксер — честный противник, — и вот смотрите-ка, Карлик выступил с ловким полуправдивым аргументом, а это, в конечном счете, все равно что на ринге нанести противнику запрещенный удар.

В этот момент раздался голос Магды:

— Правильно, Карлик, — сказала она с усмешкой. — Но только наполовину: Ондра вовсе не действовал из таких благородных побуждений, как ты утверждаешь, просто это самое обычное озорство.

— Нет шутка! — поправил ее Ондра.

— У тебя это почти одно и то же, — сказал Рацек. — У Эмиля я, разумеется, отберу леску. Но и тебя придется наказать.

— Как? — сразу вскинулся Карлик.

— Как найду нужным, — обрезал его Рацек. — И в другой раз не разговаривай со мной таким тоном.

И он, медленно повернувшись, отошел в сторону, размышляя о том, что от капитанства у Карлика закружилась голова. Пожалуй, лучше на время лишить его капитанского звания, надо немного сбить с него спесь. Нет, это тоже нечестный прием. Карлика выбрали капитаном сами ребята, от них и должна исходить инициатива. А если ребята промолчат?

Кто-то просунул ему руку под локоть. Он вздрогнул.

Это была Магда.

— Ну и морока!

Рацек прибавил шагу. У него было такое ощущение, что она над ним издевается.

— И да и нет, — отозвался он сухо. — Впрочем, подождем, — лицо у него прояснилось. — Река — самый лучший скульптор!

Магда тихо присвистнула. Она впервые услышала эту поговорку, очевидно придуманную самим Рацеком.

— Да, конечно, — согласилась она. — Именно у пловцов самые хорошие фигуры. Впрочем, у гребцов тоже.