Приключения маленького лорда - [50]

Он принялся ходить взад и вперёд по комнате, подёргивая себя за усы.

– Да, он любит меня, – прервал граф собственные размышления, – и я привязался к нему. Не могу сказать, чтобы я раньше был к кому-нибудь привязан… Я люблю его. Он с самого начала понравился мне. Я стар, жизнь меня утомила. Увидев его, я почувствовал, что у меня есть кто-то, для кого стоит жить. Я горжусь им. Мне так было приятно думать, что он когда-нибудь займёт моё место и сделается главой рода.

Он остановился перед миссис Эрроль.

– Я так несчастен, так несчастен.

Это было по всему видно. Даже гордость не могла заставить его голос звучать твёрдо, а руки не дрожать. На мгновение в его суровых впалых глазах блеснули слёзы.

– Может быть, я приехал к вам именно потому, что я так несчастен, – сказал старик, глядя на неё горящим взглядом. – Я ненавидел вас. Я вам завидовал и ревновал к вам, но это ужасное дело изменило всё. После того как я увидел отвратительную женщину, которая называет себя вдовой моего сына Бевиса, я почувствовал, что мне будет приятно посмотреть на вас. Я был упрямым глупцом и дурно поступал с вами. Вы очень походите на него, а он – цель моей жизни. Я несчастен и приехал к вам просто потому, что вы похожи на него, потому, что он любит вас, а я люблю его. Пожалуйста, будьте со мной как можно добрее, ради… ради мальчика.

– Я ТАК НЕСЧАСТЕН, ТАК НЕСЧАСТЕН

Всё это он сказал своим резким, почти грубым тоном, но он казался сломленным, разбитым, и это тронуло миссис Эрроль до глубины сердца. Она встала и подвинула к нему кресло.

– Лучше сядьте, – сказала она нежным, мягким, сочувствующим тоном. – У вас было столько неприятностей, что вы, вероятно, устали, а вам нужна вся ваша жизненная сила.

Нежные слова, нежные простые заботы были для него такой же новостью, как и её небоязнь противоречить ему. Она опять напомнила графу Цедди, и он послушался её. Может быть, печаль и неудача послужили ему на пользу. Если бы он не почувствовал себя несчастным, он продолжал бы не любить её, но теперь видел в ней утешение. Решительно всё показалось бы милым в сравнении с новой леди Фаунтлерой, а у этой американочки было такое прелестное лицо, нежный голос, столько достоинства в разговоре и манерах! Очень скоро благодаря ей он стал менее мрачен и разговорился.

– Что бы ни случилось, – сказал граф, – мальчик будет обеспечен. О нём позаботятся и теперь, и в будущем.

Перед отъездом он оглядел комнату.

– Вам нравится дом? – спросил он.

– Очень, – ответила она.

– Это весёлая комната. Могу я опять приехать сюда поговорить с вами?

– Приезжайте, когда вам угодно и как хотите часто, мой лорд, – ответила она.

Он сел в карету и уехал. Томас и Генри чуть не онемели от изумления.

Глава XIII Дик является на выручку

Как только английские газеты стали обсуждать историю маленького лорда Фаунтлероя и затруднения графа Доринкоурта, о том же заговорили и в Америке. Всё это было слишком интересно и вызвало множество толков. Рассказ передавался с совершенно различными подробностями, поэтому было забавным покупать все газеты и сравнивать их между собой.

Мистер Гоббс прочёл столько статеек, но они окончательно сбили его с толку. В одной говорилось, что его юный друг Цедрик – маленький грудной ребёнок, в другой – что он молодой человек, студент Оксфордского университета, побивающий всех в различных играх и пишущий замечательные поэмы. Одна газета рассказывала, что он помолвлен с молодой девушкой, замечательной красавицей, дочерью герцога, другая – что он только что женился. Но нигде не говорилось, что он – мальчик семи лет с красивыми ножками и курчавой головой. Одна газета уверяла, будто он совсем не родственник графа Доринкоурта, а просто маленький обманщик, продававший газеты на улицах Нью-Йорка, и что его мать заставила адвоката, приехавшего в Америку за наследником графа, принять его за маленького лорда. Дальше шло описание нового лорда Фаунтлероя и его матери. Иногда уверяли, что она – цыганка, иногда её называли актрисой, иногда – красавицей испанкой. Но все журналы и газеты считали графа Доринкоурта её смертельным врагом, который не хотел добровольно признать её сына своим наследником. Все ждали, что начнётся длинное следствие, а потом – необыкновенно интересный процесс.

Мистер Гоббс читал газеты так усердно, что в конце концов всё смешивалось в его голове. По вечерам они с Диком обсуждали прочитанное. Они узнали, каким важным лицом был граф Доринкоурт, как много денег получал он, каким громадным количеством имений владел, как величав и красив был его замок. И чем больше они читали, тем больше волновались.

– Нужно что-нибудь сделать, – говорил мистер Гоббс. – Жаль терять всё это!

Но они не могли сделать ничего полезного, только написали Цедрику письма, высказали в них свои любовь и сочувствие и передали написанное друг другу для прочтения.

Вот что мистер Гоббс прочитал в письме Дика:

«Дорогой друг! Я получил ваше письмо, и мистер Гоббс также. Нам очень грустно за вас, и мы советуем держаться вашего места, насколько хватит сил, и никому не уступать его. Но, главное, знайте: я не забыл всего того, что вы сделали для меня. Если у вас не будет ничего лучшего, возвращайтесь к нам и сделайтесь моим компаньоном. Дело идёт хорошо, и я постараюсь, чтобы с вами не случилось ничего дурного. Если какой-нибудь рослый малый вздумает обидеть вас, я сам разделаюсь с ним. Ему придётся узнать, кто такой профессор Дик Типтон. Итак, на сегодня довольно.