Приключения маленького лорда - [27]

– И поделом ему, – прибавлял Томас, – всё это его собственная вина. Чего он может ждать от ребёнка, воспитанного в бедности в этой Америке?

И вот, проходя под большими деревьями, мистер Мордаунт мысленно говорил себе, что накануне неизвестный мальчик приехал в замок и что, вероятно, самые худшие опасения графа оправдались. «Если же маленький американец привёл деда в отчаяние, – думал священник, – старик теперь в необыкновенной ярости и готов излить свою досаду и злобу на первого посетителя». А этим первым посетителем, по всей вероятности, будет сам Мордаунт!

Посудите же, как он удивился, услыхав через отворённую Томасом дверь прелестный звук детского смеха.

– Два! – крикнул возбуждённый ясный голосок. – Вышли – два!

Мордаунт оглядел кресло графа, табурет, больную ногу, маленький столик. Совсем близко к графу, прижимаясь к его плечу и здоровому колену, стоял маленький мальчик с раскрасневшимся лицом, глаза его сверкали от удовольствия.

– Два, – повторил мальчик. – На этот раз вам не посчастливилось, правда?

В эту минуту оба партнёра заметили, что кто-то вошёл в комнату.

Граф нахмурил косматые брови и огляделся. К своему ещё большему удивлению, мистер Мордаунт увидел, что, узнав его, граф не поморщился. Напротив, казалось, будто бы в эту минуту старик забыл о том, каким неприятным собеседником бывал иногда для него священник.

– А, – сказал лорд сухим тоном, однако довольно любезно подавая священнику руку. – Здравствуйте, Мордаунт. Вы видите, я нашёл себе новое занятие.

Он положил другую руку на плечо Цедрика. Может быть, в глубине его сердца шевелилась удовлетворённая гордость при мысли, что он может представить священнику такого наследника. Когда он слегка толкнул мальчика вперёд, в его глазах блеснула искра удовольствия.

– Это новый лорд Фаунтлерой, – сказал граф. – Фаунтлерой, это мистер Мордаунт.

Фаунтлерой посмотрел на господина в одежде священника и протянул ему руку.

– Я очень рад познакомиться с вами, сэр, – сказал он, припомнив, что мистер Гоббс всегда говорил эту фразу новым покупателям. Цедрик был уверен, что со священниками следует обращаться особенно любезно и вежливо.

Мистер Мордаунт на мгновение задержал в своей руке маленькую ручку и, улыбаясь, посмотрел в лицо ребёнка. С этого мгновения он полюбил его, впрочем, это чувство испытывали все, кто знакомился с ним. Не красота составляла главное очарование Цедди, в нём особенно привлекала доброта, благодаря которой все его слова, хотя бы самые странные и неожиданные, звучали мило и искренно. Глядя на Цедрика, мистер Мордаунт совсем позабыл о графе. На свете нет ничего сильнее доброго сердца, и это маленькое детское сердечко, казалось, разгоняло в комнате мрак и темноту, делая её светлой и весёлой.

– Я в восторге, что мог познакомиться с вами, лорд Фаунтлерой, – сказал священник. – Вы издалека приехали к нам. Очень многие будут довольны, когда узнают, что ваше путешествие обошлось счастливо.

– Да, это было долгое путешествие, – ответил Фаунтлерой, – но со мной была Дорогая – моя мама, и мне не было скучно. Человек никогда не чувствует себя одиноким, когда с ним его мать. И мы были на замечательно красивом пароходе.

– Садитесь, Мордаунт, – сказал граф.

Мордаунт сел. Он перевёл глаза с Фаунтлероя на графа.

– Можно от души поздравить ваше сиятельство, – сказал священник.

Но граф, очевидно, не хотел показывать своих чувств.

– Он очень похож на своего отца, – довольно сурово заметил лорд. – Надеюсь, он будет поступать лучше. – Помолчав, старик прибавил: – Ну, в чём дело сегодня, Мордаунт? Кто там в нужде?

Встреча с графом прошла лучше, чем ожидал Мордаунт, но он не сразу заговорил.

– Хигинс, – наконец ответил он. – Хигинс с дальней фермы. У него много горя. Прошлой осенью он сильно заболел и у его детей была скарлатина. Ему очень не посчастливилось. Он задолжал и не знает, чем заплатить за аренду. Управляющий Ньюк объявил, что, если он не внесёт денег за ферму, он должен убираться вон… Его жена больна, и вчера он пришёл ко мне с просьбой поговорить с вами о нём, упросить вас подождать. Он думает, что, получив отсрочку, он опять оправится.

– Все они думают так, – мрачно сказал граф.

Фаунтлерой шагнул вперёд. Он стоял между дедом и гостем и слушал внимательно. Хигинс заинтересовал его. Он раздумывал, много ли у него детей и сильно ли они страдали от скарлатины. Его широко открытые глаза пристально смотрели на мистера Мордаунта.

– Хигинс хороший человек, – сказал священник.

– Он дурной фермер, – ответил граф, – и, по словам Ньюка, всегда запаздывает с платой.

– Теперь он в горе, – попытался умилостивить графа священник. – Он очень любит жену и детей, а если их выгонят с фермы, они умрут с голода. Он не может дать им той пищи, в которой они нуждаются. После скарлатины двое его детей очень ослабели, и доктор прописал им вино и разные другие средства, которые Хигинс не в состоянии купить.

Фаунтлерой подошёл ближе.

– Так было с Микэлем, – заметил он.

Граф слегка вздрогнул.

– Я и забыл о тебе, – сказал он. – Я и забыл, что здесь в комнате – филантроп. Кто этот Микэль?[6]

И в старых впалых глазах снова промелькнул свет странного удовольствия.