Приключения маленького горбуна - [70]

— Смотри, какие они стали милые, предупредительные и доброжелательные. А ведь совсем недавно эти злобные уроды собирались насадить тебя на вертел.

— Знаешь, — отвечала девочка, — мне страшно, у них такие огромные белые глазищи, острые зубы, а движения как у горилл.

— Уверяю тебя, опасности больше нет.

— Я не доверяю им… и боюсь, что они снова меня схватят. Давай уйдем.

— Нет. Так забавно быть кем-то вроде святого. Мне нравится командовать целым племенем. Я могу стать героем такого приключения, о котором, когда будут читать, скажут: «Этого не могло быть!» Чего только не случается в жизни! И вот доказательство!

— Не возражаю. Но, в конце концов, что ты собираешься делать?

— Во-первых, поесть. От всех переживаний у меня живот подвело, а у тебя?

— Я бы тоже с удовольствием перекусила. А потом?

— Не оставляю мысли вернуться на корабль, но сначала было бы неплохо пощипать мерзкого Корявого. Он ведь, кажется, хотел свести счеты с нами и папой.

— Ладно. Давай лучше поедим, — предложила Лизет, которой надоело хождение дикарей взад и вперед.

Тотор поднялся, изображая божество, властным жестом остановил одного из папуасов. Тот почтительно склонил голову и замер с открытым ртом, чтобы внимать речам повелителя. Мальчуган широко открыл рот и несколько раз ткнул в него пальцем, одновременно поглаживая живот. Пантомима называлась «Я голоден». Абориген понял, утвердительно кивнул и отправился к соплеменникам. Возникла бурная дискуссия на тему: «Бог хочет есть, как простой смертный». «Надо дать ему что-нибудь», — решил клан. Но что? Может быть, излюбленное блюдо самих дикарей — мясо? Все взгляды устремились на погибшего вождя. Мужчина был молод, лет около тридцати, то, что надо, и тело в самом соку. Вместо аппетитной белой девочки, ставшей табу, они съедят огромного папуаса. Это будет неплохой компенсацией[187], и воины организуют замечательное пиршество.

И каннибалы принялись за дело. По сравнению с ногами, руками и печенью мозги считались деликатесом, и, так как череп жертвы оказался пробит, они осторожно, стараясь не уронить на землю, извлекли бесценный продукт. Затем аборигены развели огонь, собрали разбросанные бататы и, обтерев с них золу и пыль, снова положили на плиту. Будет немного скрипеть на зубах, но на войне как на войне! Бог хотел есть, и дикарям предстояло сначала приготовить мозги.

В бататы налили большую порцию пальмового масла и, когда оно достаточно разогрелось, бросили мозги со специями. Жаркое зашипело.

Тотор внимательно следил за всеми приготовлениями. Стараясь не терять самообладания, он задумчиво произнес:

— Надеюсь, у них хватит ума не предлагать нам это жуткое блюдо.

Лизет закрыла глаза руками, чтобы не смотреть на леденящий кровь спектакль. Каннибалы отрезали ноги и руки у трупа, вскрывали грудную клетку, сдирали кожу…

— Мужайся, сестренка, — шептал новоявленный бог дикарей. — Надо вести себя прилично, не показывать неприязни и сохранять спокойствие, чтобы ничем не провоцировать черных злодеев.

— Все это ужасно, — бормотала бедная девочка, пытаясь сдержать рыдания. — Я хочу убежать отсюда подальше, чтобы не видеть этот кошмар.

— Я тоже, — ответил брат, — но одни мы бессильны. Давай подождем, а потом отведем дикарей туда, где находится «Лиззи».

Прошло минут пять, мозги подрумянились и неплохо пахли. Повар кончиком дротика вытащил жаркое из кипящего масла, переложил на чистый банановый лист и добавил четыре лучших батата, специально припасенных для вожака. Потом подошел к детям, встал на колени, выражая тем самым свое уважение, и протянул блюдо.

Лизет побледнела и, плотно сжав губы, отвернулась. Тотор, который уже приобрел некоторый боевой опыт, понимал, что так поступать нельзя. Когда ищешь приключений, надо быть готовым к встрече с самим дьяволом. Маленький горбун вел себя как настоящий мужчина, он уже видел смерть, сам убил одного бандита, значит, он не должен показывать свою слабость перед этими странными человеческими существами. Он останется твердым и сумеет справиться со своими нервами, чтобы стать достойным звания Бог-Табу.

Мальчуган посмотрел на папуаса и сделал вежливый жест отказа.

— Благодарю. — Он приложил руку к сердцу. — Но ни я, ни моя сестра не можем принять этого.

Людоед очень удивился, пробормотал что-то по-папуасски и стал настаивать, сунув жареный паслен, который сам пожирал глазами, в лицо мальчику. Тотор отвел его руку и закричал:

— Мы не хотим, неужели не ясно? Я, Тотор-Табу, и моя сестра, Лизет-Табу, мы ненавидим вашу кухню и вольны отказаться!

Человек закивал головой и повторил под нос:

— Табу!.. Табу!..

Ничего страшного не произошло, но поесть детям не удалось.

К счастью, вокруг росли кокосовые пальмы и фруктовые деревья, усыпанные сочными плодами: апельсинами, сладкими лимонами и разными другими, названия которых были неизвестны европейцу. Все плоды выглядели очень аппетитными. Тотор указал пальцем на них и сказал, подкрепляя слова выразительной пантомимой:

— Смотрите! Вот что нужно есть, а не убивать своего ближнего. К тому же, если бы вы знали, насколько полезнее быть вегетарианцем.

Дикари вращали глазами, крутили головами по сторонам и слушали мелодичную французскую речь. Потом с проворством обезьян взобрались на деревья и, собрав хороший урожай, принесли юным друзьям. Тотор и Лизет принялись уплетать за обе щеки спелые плоды, а папуасы тем временем глотали, почти не жуя, куски человеческого тела со сладкими бататами.