Приключения мальчика с собакой - [65]

Долговязый, припомнив предупреждение Мардония, подозрительно посмотрел на кузнеца:

– Думаешь, я позволю ему угнать овец?… Чтобы и меня засадили в эргастул?

– Тьфу! – плюнул кузнец, поднимаясь. – Ты только одно и знаешь!

– Тсс! – поднял руку Долговязый: – Кто-то едет!

Прошла целая минута, прежде чем Гефест уловил стук копыт и треск веток в лесу.

– Ну, у твоих лошадей все в порядке, – громко сказал он и прибавил шепотом: – Кто это, как ты думаешь?

– Не знаю… Может быть, Гета с сыроварни?… Или эти… от Спартака?

Из чащи выехал Мардоний.

– Не подпускай его к шалашу, – почти не разжимая губ, сказал кузнец, – а то собака начнет рычать. Я пойду ему навстречу… Привет, о Мардоний! – кузнец нагнул голову, словно перед хозяином.

– Привет! – высокомерно ответил Мардоний.

– Я разыскивал тебя по приказанию вилики. Она велела узнать, не надо ли перековать лошадей на пастбищах. У здешних я осмотрел подковы. Они в порядке.

– Вилика всегда придумывает заботы и себе и другим. Если бы ты мне понадобился, я сам мог бы сказать об этом Сильвину.

– Ты прав, как всегда, Мардоний, но вилик уехал на дальние конские пастбища… – Кузнец снова склонился в поклоне и, прихрамывая, углубился в лес.

Старший пастух с неудовольствием поглядел ему вслед.

– Не нравится мне этот кузнец, – покачал он головой, – держись от него подальше. Я заехал сказать, чтобы ты не торопился на новое пастбище. Кузнец, конечно, уже выболтал тебе, где сицилиец и его трижды гнусный пес? – Мардоний сделал движение, чтобы спрыгнуть с лошади, и скривился от боли: – Мерзкий пес так искусал меня напоследок, что мочи нет! Помоги сойти с седла.

Долговязый повиновался. Мардоний, прихрамывая, подошел к пеньку, уселся на него и, порывшись в перекинутой через плечо сумке, протянул Долговязому сверток:

– Держи. Тут тебе угощение.

– Не надо, – нахмурился юноша, отступая.

– С чего это ты вздумал отказываться от вкусных вещей? Возьми, дурак! Для чего же и жить, как не для радостей чрева? Или ты так пристрастился к овечьему сыру и молоку, что ни на какую другую еду и смотреть не хочешь?

Долговязый, пожав плечами, взял сверток и положил на траву.

– Как только вернется вилик, я попрошу его дать тебе другого помощника. Тогда и перегонишь сотню.

Долговязый с обычным сонным выражением стоял перед Мардонием, ничем не выдавая своего беспокойства. Равнодушие рыжего малого начинало раздражать старшего пастуха, и он выложил сразу то, ради чего приехал и к чему хотел постепенно подготовить Долговязого.

– Часто ли твой помощник отлучался с пастбища? – хитро прищурившись, спросил он.

– Он никогда не уходил без дела.

– Гм… дела его известны… Уходил, значит, только затем, чтобы спрятать краденого ягненка?

– Ты знаешь, что сицилиец не воровал, – криво усмехнулся Долговязый.

– А куда же девался тот ягненок, которого, помнишь, мы недосчитались? Еще сицилиец уверял, будто искал его и не нашел… Господин думает, что сицилиец и его собака сожрали ягненка. Но, может быть, это сделал ты? – Мардоний пристально поглядел на Долговязого.

– Ты сам знаешь, кто виновен в пропаже ягнят.

– Мы с господином полагаем, что сицилиец, – пожал плечами Мардоний. – Недаром мальчишка и пес в ту ночь чуть меня не растерзали. А потом испугались и бежали к этим бандитам. Ничего!.. Публий Вариний через день или два их уничтожит. – Мардоний свирепо усмехнулся: – А пса я уже уничтожил!.. Мальчишке тоже скоро конец… Господин повелел, чтобы на закате ты пришел к столбу для бичеваний и громко рассказал там всю правду о сицилийце и собаке.

Долговязый недоуменно посмотрел на старшего пастуха и отвел глаза в сторону.

– Всю правду! – строго повторил Мардоний. – Помни: ты уже давно подозревал сицилийца в краже ягнят, а когда обнаружилась первая пропажа, рассказал о своих подозрениях мне. Мы с тобой стали следить за мальчишкой и поймали его на месте преступления: с помощью собаки он хотел утянуть сосунка в лес. Но мы вдвоем напали на них и отняли барашка. – Видя, что Долговязый потупился и молчит, Мардоний прибавил: – Господин обещал наградить тебя за старание.

– Я не пойду, – вдруг заявил Долговязый.

– Как – не пойдешь? Это приказ!

– Мне не на кого оставить сотню.

– Приказ хозяина важнее всего. Но, чтобы овцы не оставались одни, я пришлю тебе смену, – пообещал Мардоний. – Помни, это приказ. Если не хочешь плетей, выполняй его без рассуждений. Иначе тебя сочтут сообщником сицилийца. – Он поднялся с камня: – Ну, надо ехать. Смотри же, будь на месте вовремя. – Мардоний было двинулся к лошади, и вдруг остановился: – Совсем из головы вон! Вилика просила привезти ягненочка. Самого молоденького, чтобы косточки нежные были… Самого жирненького выбери! – крикнул он вдогонку пастуху, который молча пошел исполнять приказание. – Это для стола господина.

Проявляя несвойственную ему приветливость, Долговязый помахал рукой, как бы останавливая Мардония:

– Сиди, сиди, не утруждай себя, я выберу самого молоденького и жирного.

Он боялся, как бы Мардоний не вздумал пойти за ним и не обнаружил в шалаше Льва. «О Пан, покровитель стад, – бормотал себе под нос Долговязый, – тебе покорно все живое на земле, даже дикие звери! Нашли на Мардония волков и вепрей!.. И пусть лошадь сбросит его и в ужасе умчится… и пусть кровь его заледенеет и ноги отнимутся от страха… и пусть волки сожрут его». С этой благочестивой молитвой Долговязый подошел к загону, где бегали привязанные к кольям десятидневные ягнята. Выбрав самого упитанного, он молча передал его Мардонию. Долговязый помог старшему пастуху взобраться на лошадь и привязать ягненка к седлу. Когда же Мардоний ускакал, пастух уселся на землю спиной к овцам: вид их был ему противен, день в его глазах померк… Машинально покусывая сорванную травинку, он глядел в ту сторону, где скрылся Мардоний, и размышлял: