Приключения мальчика с собакой - [37]

– Погоди минутку, – попросил мальчик. – Дай мне поговорить с собакой. Видишь, она устала.

– Мы все устаем, – пожала плечами нянька. – С рассвета до поздней ночи топчемся. Даже ноги к вечеру распухают.

– Но собака не человек, – возразил Клеон. – Она может рассердиться и укусить Гая. Дай же мне поговорить с нею!

– Да что ты глупости болтаешь! Где это видано, чтобы собака разговаривала с человеком?

– Конечно, не Лев будет говорить, а я, – усмехнулся Клеон. – Я скажу ему, чтобы он вел себя смирно, и он поймет. Не мне одному – всем вам будет худо, если случится беда с маленьким господином, – прибавил мальчик.

– Это правда, – согласилась нянька. – Ну скажи ему, чтобы не кусался. Только недолго болтай!

Клеон взял обеими руками голову Льва и, глядя ему в глаза, сказал:

– Тебе хотелось бы растянуться на теплых камнях в саду, правда?

Лев помахал хвостом.

– Но мы оба, ты и я, должны идти к маленькому Гаю и делать все, что он захочет. Понимаешь?… Нельзя ни рычать, ни огрызаться. Ты должен быть послушным и смирным. Понимаешь?

В атрий вбежала еще одна служанка:

– Неужели еще не пришли?… А, вот они! Идите скорее! Госпожа вас требует.

Обе рабыни, Клеон и Лев прибежали в комнату, где обычно принимали гостей, а сейчас хозяйка дома и пять или шесть рабынь старались развлечь валявшегося здесь на полу Гая. Он отворачивался от игрушек, которые подносили ему женщины, бил кулаками тех, кто особенно настойчиво за ним ухаживал, и вот уже больше часа плаксиво тянул одно и то же:

– Как смел Хризостом увести мою лошадь?… Хочу лошадь!

– Ну перестань, мое сокровище! – упрашивала мать. – Я накажу Хризостома, когда он вернется. На твоих глазах накажу… ему дадут десять ударов плетью…

– Хочу лошадь…

– Стыдно, Гай! – уговаривала Фульвия. – Мужчина должен быть терпеливым…

– Вот они, госпожа! – крикнула, вбегая, нянька.

Гай вскочил.

Если бы Панфилон не рассказал ему, как зла хозяйка дома, Клеону она показалась бы красивой. Теперь же, встретившись с ней взглядом, он почувствовал страх и поскорее отвел взор от серых ледяных глаз матроны.[75] «Точно изваяние из камня!»

– Пришли!.. Пришли!.. – радовался Гай. – Теперь давайте мне есть. И пусть лошадь и конюх ужинают со мной.

Няньки вопросительно смотрели на Фульвию.

– Делайте, как приказывает молодой господин, – сказала она и, прищурившись, обратилась к Клеону: – Уж не из Фессалии[76] ли ты, мальчик?

– Нет, – простодушно ответил Клеон, – я родом из Сицилии. Мой отец…

– Я не спрашиваю тебя о твоем родстве, – остановила его Фульвия. – Я хотела знать, не фессалиец ли ты, потому что уроженцы этой страны славятся как искусные чародеи, а ты просто околдовал маленького господина.

Няньки принесли маленький столик и поставили его к ложу, на котором полулежала Фульвия.

Опустив руки, Клеон стоял посреди комнаты, чувствуя, что всем мешает, и не решаясь предложить свою помощь.

– А рабу и лошадке подстелите этот килик, – указал Гай на ковер из козьей шерсти, с которого только что поднялся сам. – Они сядут на пол и будут есть из моих рук.

Рабыни повиновались.

– Что тут? – Фульвия сняла крышку с блюда, которое рабыня поставила перед Гаем. – Пунийская каша!.. С творогом и медом!.. Как вкусно! Кушай, мой маленький!

Гай упрямо мотнул головой:

– Пусть лошадь сначала кушает… Давай руки! – приказал он Клеону. – Ешь сам и лошади дай. Положи ей прямо на пол… Чего же ты?… Боишься мозаику запачкать? Ничего, няньки уберут.

Чтобы не вызвать неудовольствия маленького Гая и суровой Фульвии, Клеон, подавив обиду, стал есть кашу прямо с ладони, предварительно отложив Льву его долю на пол.

Проглотив кусочек жареного цыпленка, Гай бросил остальное Клеону:

– Лови! – и захлопал в ладоши, когда сицилиец поймал жаркое на лету. – Пополам с лошадью!.. Подели пополам! – кричал развеселившийся Гай.

«Это наказание богов, – твердил про себя Клеон, доедая мясо. – Надо терпеть. Может быть, видя мое унижение, они сжалятся над нами».

После сладкого – изюма и яблок – Фульвия поднялась:

– Ну, теперь спать.

– Не хочу! – топнул ногой Гай. – Теперь я поеду в библиотеку и посмотрю, какого педагога[77] купил мне отец.

– Ну кто же после ужина ездит верхом? – попробовала уговорить его мать.

– Я! – сказал маленький упрямец. – Я езжу. Я не виноват, что у меня целый день не было лошади… Эй, конюх! Подведи мне коня.,

– Ну хорошо, – уступила Фульвия. – Пусть твой конь отвезет тебя в спальню.

– Нет, в библиотеку, – настаивал Гай. – Ведь моего коня увели, и я не мог поехать туда днем.

– Железный характер у этого ребенка! – с восхищением сказала Фульвия. – Ну давай пошлем Азур узнать, там ли новый библиотекарь. Но потом – обязательно спать! Иначе я призову Луция. – Она выразительно посмотрела на няньку, и та, ответив ей понимающим взглядом, вышла за дверь.

Гай притих, старший брат был единственным человеком в доме, авторитет которого он признавал. Обняв колени матери, он умильно заглянул ей в лицо:

– Не надо Луция! Он будет браниться. А я ничего плохого не делаю. Я только посмотрю на педагога и пойду спать. А если я не посмотрю на него, я все буду думать, думать, какой он… и не засну.

Фульвия улыбнулась, проведя рукой по кудряшкам сына: