Приключения Лидерика - [6]

— Ты прав, дитя мое, приписывая это милости Божьей, ибо, мне кажется, я открою тебе то, чего ты и сам не знал. Элуа, — обратился он к почтенному епископу, сопровождавшему его в пути и бывшему одновременно и духовником его, и казначеем, и министром, — что вы сделали с письмом, полученным нами нынче от нашей подданной, благородной принцессы Дижонской, Эрменгарды де Сальвар, владения коей мы сдали под опеку, считая ее умершей, тогда как на самом деле она в плену у принца Финара?

— Вот оно, государь, — сказал Элуа, подавая письмо, которое принцессе после долгих усилий удалось переслать королю с одним из воинов Финара, подкупленным ею с помощью кольца, стоившего шесть тысяч франков. В письме от слова до слова был приведен рассказ о том, как на них в лесу Сан-Мерси напал принц Финар с шайкой разбойников, как она сошла с лошади, как, спрятав ребенка в кустах, росших близ источника, она поспешила к раненому мужу, умершему в следующую же ночь. Рассказала, что с той поры она пленница Финара, потому что всегда отвергала его требования, охраняя Дижонские владения неприкосновенными как неотъемлемую собственность сына. В конце письма она молила короля отыскать сына и передать ему Дижонские владения как принадлежащие ему по праву; о свободе она не просила, так как не желала оспаривать своих прав при помощи войны с таким сильным врагом, каким был принц Финар. В качестве приметы ее сына принцесса указала на надетые на него четки с образком Богоматери. Во время чтения письма Лидерик стоял, скрестив руки, на его ресницах дрожали слезы; когда же упомянули о четках и образке, он громко вскрикнул, быстро расстегнул ворот и показал обвивавшие его шею четки с образком.

Король Дагобер решил сначала заняться убийцей графа Сальвара и освободить Эрменгарду, но Лидерик, бросившись перед королем на колени, объявил, что он сам должен отомстить за отца и мать, и слова его дышали таким неподдельным вдохновением и убедительностью, что король согласился уполномочить Лидерика послать вызов Финару и обещал ему в знак особой милости, в случае принятия Финаром этого вызова, быть его секундантом. Он приказал было герольдам доставить принцу Финару вызов на поединок, но снова был остановлен Лидериком, заявившим, что так как этот вызов — дело частное, то и вручить его принцу Финару должен герольд частный, а не королевский. Согласившись и с этим доводом, король оставил за собой право снабдить его достойной принца свитой. Своим гонцом Лидерик выбрал Петерса, который, невзирая на свои четырнадцать лет, стоил многих старых и опытных, и в любви и преданности которого Лидерик был более чем уверен. Петерс пустился в путь, сопровождаемый шестью рыцарями с оруженосцами и двадцатью воинами. Миновав Пикардию, он достиг Фландрии и замка Финара, высившегося в том самом месте, где в настоящее время в городе Лилле находится мост. Самого города в те далекие времена, само собой разумеется, не было. Он расположился со своим отрядом у ворот замка и протрубил в рог. На этот звук появился караульный и спросил, что ему нужно. Петерс ответил, что у него дело не к слуге, а к господину, и велел его позвать.

Слова эти были произнесены повелительным, надменным тоном, и воин поспешил исполнить приказание.

Принц Финар собирался завтракать, а потому очень рассердился на явившегося с докладом воина, ибо он не любил, когда его беспокоили во время трапезы. Провинившегося воина он приказал строго наказать розгами; несчастного били до тех пор, пока бедняга не сознался, что ослушался лишь потому, что приказавший о себе доложить витязь был окружен блестящей толпой оруженосцев, одетых в ливреи короля Франции, о чем он догадался по вытканным на них многочисленным лилиям. Услышав это, принц поспешил к воротам замка, ибо король Франции — мудрый и храбрый — был его повелителем и монархом. Достаточно было одного взгляда, чтобы увериться в правдивости предположений воина, а потому принц приказал спустить подъемные мосты и оказать посланным почести, достойные их повелителя. Услышав это, Петерс поднял руку, призывая к молчанию и желая обратиться с речью.

— Принц Бюкский, — сказал Петерс, — напрасно велел ты опустить подъемные мосты, напрасно предлагаешь свое гостеприимство; в замок твой я не намерен входить, ибо он — жилище предателя я убийцы; выслушай же меня, выслушай, что я тебе поведаю громогласно в присутствии благородных свидетелей! Я явился по повелению твоего монарха, величайшего, великодушнейшего и благороднейшего короля Дагобера, чтобы сказать, что тебе дан месячный срок, на исходе которого ты должен ответить на собрании знатнейших вельмож королевства на обвинение, возводимое на тебя моим дзеподином, великим и могущественным Лидериком, принцем Дижонским, сыном благороднейшего принца Сальвара и добродетельнейшей принцессы Эрменгарды, Обвиняешься ты в двух преступлениях. Во-первых, в предательском убийстве его отца в лесу Сан-Мерси, во-вторых, в том, что в течение восемнадцати лет заставлял страдать его мать. Если же ты не хочешь быть судимым людским судом, то прими вызов, который шлет тебе мой повелитель с согласия короля: единоборство не на жизнь, а на смерть, конным или пешим, копьями, мечами или кинжалами. В знак вызова мой повелитель приказал мне прикрепить к воротам твоего замка вот эту перчатку.