Погода стояла холодная, но безвѣтренная. Охотники направились въ мысу Вашингтона; по затвердѣвшему снѣгу идти было не трудно, въ полчаса они прошли три мили, отдѣлявшіе названный мысъ отъ форта Провидѣнія. Вокругъ нихъ прыгалъ Дэкъ.
Берегъ склонялся къ востоку, и вершины горъ, окружающихъ заливъ Викторіи, исчезали на сѣверѣ. Изъ этого можно было заключить, что земля Новой Америки – островъ. Но въ настоящее время дѣло шло не объ опредѣленіи географическихъ очертаній.
Охотники быстро подвигались вдоль морскаго берега, мы встрѣчая ни малѣйшихъ слѣдовъ человѣческаго жилья. Они шли по дѣвственной почвѣ, которую никогда еще не попирала нога человѣка.
Подкрѣпившись на ходу пищею, охотники втеченіе первыхъ трехъ часовъ прошли миль пятнадцать. Казалось, ихъ охотѣ не суждено было увѣнчаться успѣхомъ. Дѣйствительно, имъ удалось видѣть только слѣды зайцевъ, лисицъ и волковъ. Кое-гдѣ носились уже snow-birds (снѣговыя птицы), предвѣстники возвращенія весны, а вмѣстѣ съ нею и арктическихъ животныхъ.
Охотники углубились въ сторону, чтобъ обойти обрывистые овраги и отвѣсныя скалы, прилегавшіе къ горѣ Бэлля. Потерявъ нѣсколько часовъ времени, они снова возвратились въ морскому берегу. Ледъ еще не тронулся; слѣды тюленей на замерзшемъ морѣ свидѣтельствовали о первомъ появленіи этихъ земноводныхъ, выходившихъ на поверхность ледяныхъ полянъ, чтобъ подышать воздухомъ. Суда по оставленнымъ во множествѣ слѣдамъ и свѣже продѣланнымъ во льду отдушинамъ, тюлени въ большомъ числѣ выходили недавно на берегъ.
Животныя эти очень любятъ солнце и охотно выходятъ на сушу, чтобы насладиться благотворною теплотою солнечныхъ лучей.
На это обстоятельство докторъ обратилъ вниманіе своихъ товарищей.
– Замѣтимъ хорошенько это мѣсто, сказалъ онъ имъ,– очень можетъ быть, что лѣтомъ мы найдемъ здѣсь сотни тюленей. Подходить къ нимъ къмѣстностяхъ, мало посѣщаемыхъ людьми, очень легко, да и добыча ихъ тоже не особенно трудна. Только не надо распугивать ихъ, потому что тюлени исчезаютъ тогда какъ-бы по мановенію волшебнаго жезла и уже не возвращаются. Неумѣлые рыбопромышленники, вмѣсто того, чтобы убивать тюленей каждаго отдѣльно, нападаютъ на нихъ толпою, съ гамомъ и крикомъ и такимъ образомъ лишаются всего своего улова или-же въ значительной степени парализуютъ его успѣшность.
– На тюленей охотятся единственно изъ-за ихъ шкуръ и жира? – спросилъ Бэлль.
– Европейцы – да, но эскимосы ѣдятъ этихъ земноводныхъ, хотя куски тюленьяго мяса, смѣшаннаго съ кровью и жиромъ, не представляютъ ничего аппетитнаго. Впрочемъ, надо только умѣло взяться за дѣло, и я берусь приготовить тюленьи котлеты, которыми не побрезгаетъ никто, кто только привыкъ къ ихъ черноватому цвѣту.
– За чѣмъ-же дѣло стало, докторъ, попробуемъ,– отвѣтилъ Бэлль. – Я напередъ обязываюсь съѣсть этого кушанья сколько вамъ будетъ угодно. Слышите, докторъ?
– Любезный Бэлль, вы, вѣроятно, хотите сказать, сколько вы сможете съѣсть. Что бы вы, однакожъ, ни дѣлали, никогда вамъ не сравняться въ обжорствѣ съ гренландцемъ, который съѣдаетъ ежедневно отъ десяти до пятнадцати фунтовъ тюленьяго мяса.
– Пятнадцать фунтовъ! вскричалъ Бэлль. – Вотъ такъ желудокъ!
– Желудокъ полярный,– отвѣтилъ докторъ,– желудокъ удивительный, который расширяется и сокращается по желанію, желудокъ способный переносить какъ крайнюю степень голода, такъ и избытокъ пищи. Въ началѣ своего обѣда эскимосъ тощъ, а въ концѣ его и не узнать,– до того онъ растолстѣетъ. Правда, обѣдъ эскимоса длится нерѣдко цѣлый день.
– Какъ видно, такая прожорливость свойственна только обитателямъ холодныхъ странъ,– сказалъ Альтамонтъ.
– Полагаю,– отвѣтилъ докторъ. – Въ арктическихъ странахъ необходимо ѣсть иного; это необходимое условіе сохраненія не только силы, но и самой жизни. Поэтому, компанія Гудсонова залива отпускаетъ ежедневно на каждаго человѣка отъ восьми до десяти фунтовъ мяса, или двѣнадцать фунтовъ рыбы, или же два фунта пеммикана.
– Нечего сказать, пища солидная! – замѣтилъ Бэлль.
– Не на столько однако, насколько вы полагаете, другъ мой, и индѣецъ, проглотившій такую массу пищи, производить не больше работы, какъ и англичанинъ, съѣвшій фунтъ мяса и выпившій пинту пива.
– Значитъ, все къ лучшему, докторъ.
– Конечно; однакожъ, обѣдъ эскимосовъ, по всей справедливости, могъ бы удивить васъ. Сэръ Джонъ Россъ, во время зимовки на землѣ Боотіа, постоянно изумлялся прожорливости своихъ проводниковъ. Въ одномъ мѣстѣ онъ говоритъ, что два эскимоса,– замѣтьте, два,– втеченіе одного только утра съѣли цѣлую четверть мускусоваго быка. Изрѣзавъ мясо длинными полосами, они вводили послѣднія себѣ въ ротъ, затѣмъ каждый отрѣзывалъ наравнѣ съ губами кусокъ не помѣстившіеся въ ротъ полосы и передавалъ ее своему товарищу. Иногда обжоры эти развѣшивали полосы мяса такимъ образомъ, чтобы онѣ достигали пола, мало по малу пожирали ихъ и затѣмъ переваривали, лежа да землѣ, подобно удаву, переваривающему проглоченнаго быка.
– Бррр! Что за отвратительные скоты! – сказалъ Балль.
– Всякій обѣдаетъ по своему,– философски замѣтилъ Альтамонтъ.
– Къ счастію! – отвѣтилъ докторъ.
– Такъ какъ пища составляетъ столь настоятельную потребность въ полярныхъ широтахъ, то послѣ этого нисколько не удивительно, что путешествующій въ арктическихъ странахъ въ отчетахъ своихъ безпрестанно говорятъ о пищѣ.
