Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - [144]
— Мать сказала Шарлоттѣ, что ей пришлётъ денегъ въ слѣдующій вторникъ, сообщилъ намъ маіоръ: — но между нами, я сомнѣваюсь въ этомъ. Между нами, моя свояченица всегда обѣщаетъ деньги во вторникъ, но и середа наступить, а она денегъ не дастъ. Я не могъ не дать дѣвочкѣ нѣсколько гиней, но вотъ увидите, во вторникъ деньги не придутъ.
Опровергнуть или подтвердить долженъ я слова маіора? Я скажу, что во вторникъ Шарлотта получила отъ матери письмо, увѣдомлявшее, что одинъ изъ ея братьевъ и младшая сестра оставались у тёти Мэкъ, а такъ какъ Шарлотта счастлива у своихъ гостепріимныхъ и добрыхъ друзей, то нѣжная, овдовѣвшая матъ не будетъ мѣшать счастью своей милой дочери.
Было уже сказано, что три женщины составили заговоръ въ пользу этой молодой дѣвицы и ея жениха. Черезъ три дня послѣ пріѣзда Шарлотты къ намъ въ домъ, моя жена стала настойчиво увѣрять, что поѣздка за городъ сдѣлаетъ пользу дѣвушкѣ, наняла коляску, одѣла Шарлотту къ лицу и уѣхала къ мистриссъ Мёгфордъ въ Гэмпстидъ. У мистриссъ Мёгфордъ была мистриссъ Брандонъ, разумѣется случайно, и я увѣренъ, пріятельница Шарлотты наговорила комплиментовъ мистриссъ Мёгфордъ на счотъ ея сада, дѣтской, завтрака, всего что принадлежало ей.
— Что же за бѣда? говоритъ мистриссъ Мёгфордъ, разсуждая объ извѣстномъ предметѣ. — Мы съ Мёгфордомъ обвѣнчались имѣя два фунта въ недѣлю, и при двухъ фунтахъ въ недѣлю родились двое старшихъ дѣтей. Иногда приходилось тяжело, но мы всё-таки были счастливы; а я увѣрена, что если человѣкъ не рискуетъ немного, то онъ не заслуживаетъ многаго. Я знаю, что я рискнула бы, будь я мущина, жениться на такой хорошенькой дѣвушкѣ. Я сочла бы малодушнымъ того молодаго человѣка, который мѣшкалъ бы, тогда какъ ему стоило сказать слово, чтобъ быть счастливымъ. Я считала мистера Фирмина храбрымъ, мужественнымъ джентльмэномъ. Или вы хотите, чтобы я имѣла дурное имѣніе о нёмъ, мистриссъ Брандонъ? Еще немножко этого крема, душечка. Онъ очень хорошъ. У насъ былъ вчера обѣдъ и изъ города приглашали нарочно повара.
Эта рѣчь, съ приличнымъ подражаніемъ голосу и жестамъ, была повторена настоящему біографу его женой, и онъ началъ видѣть, въ какую паутину заговоровъ эти хитрыя женщины запутали предметъ настоящей біографіи.
Подобно мистриссъ Брандонъ и другой матронѣ, мистриссъ Мёгфордъ заинтересовалась кроткимъ, юнымъ существомъ, ласково поцаловала ее и подарила ей аметистовую брошку.
— Она не имѣетъ манеръ; признаюсь, я болѣе ожидала отъ генеральской дочери воспитанной на континентѣ. Но мы покажемъ ей свѣтъ и оперу, Брандонъ, и она выучится очень хорошо держать себя, я въ этомъ не сомаѣваюсь.
Мистриссъ Мёгфордъ повезла мистриссъ Бэйнисъ въ оперу и указала ей на свѣтскихъ особъ, собравшихся тамъ. Шарлотта была въ восторгѣ. Я не сомнѣваюсь, что сзади въ ложѣ сидѣлъ молодой джентльмэнъ, нашъ знакомый, который также былъ очень счастливъ. Въ этомъ году жена родственника Филиппа, лэди Рингудъ, имѣла ложу, въ которой Филиппъ видѣлъ ея съ дочерьми, а маленькій Рингудъ Туисденъ такъ и разсыпался передъ ея сіятельствомъ. Они нечаянно встрѣтмлись у подъѣзда и лэди Рингудъ пристально посмотрѣла на Филиппа и на краснѣющую дѣвушку, которую онъ вёлъ подъ руку. Колясочка мистриссъ Мёгфордъ въ одну лошадь и парадная карета съ гербами лэди Рингудъ поѣхали но одной дорогѣ. Изъ кареты съ гербами дамы довольно благосклонно посмотрѣли на колясочку, въ которой сидѣла возлюбленная Филиппа, и экипажи разъѣхались, а Рингудъ Туисденъ, видя, что кузенъ подходитъ къ нему, очень поблѣднѣлъ и скорехонько уплелся за аркаду. Но ему не слѣдовало бояться Филиппа. Сердце Фирмина въ то время было переполнено доброжелательствомъ и мягкостью. Онъ думалъ о тѣхъ кроткихъ, кроткихъ глазахъ, которые сейчасъ нѣжно простились съ нимъ, о той маленькой ручкѣ, которая минуту тому назадъ висѣла на его рукѣ, Неужели вы думаете, что въ такомъ расположеніи духа онъ имѣлъ время думать объ отвратительномъ пресмыкающемся, которое ползло позади его? Онъ былъ такъ счастливъ въ тотъ вечеръ, что тотчасъ отправился въ таверну и истратилъ по-крайней-мѣрѣ три шиллинга на ужинъ и напитки. Слѣдующій день было воскресенье и мистеръ Фирминъ въ Уэстминстерскомъ аббатствѣ слушалъ церковное пѣніе возлѣ той же молодой дѣвицы, которую онъ провожалъ въ оперу наканунѣ.
Не надоѣло ли читателямъ это воркованье? Я старался описать любовныя дѣла Филиппа въ нѣсколькихъ словахъ и въ скромныхъ фразахъ — выпуская восторги, страшные обѣты, цѣлыя тетради корреспонденціи и всѣ обычныя пошлости его положенія. Однако, милостивая государыня, хотя мы съ вами уже перешли за возрастъ воркованья, хотя ваши локоны, которые я помню каштановыми, теперь посѣдѣли, а мой лобъ сталъ плѣшивъ, хотя мы теперь стары, мы еще не слишкомъ стары, чтобъ забыть. Изъ окна, у котораго я пишу, мнѣ видно, какъ въ садикѣ сквэра расхаживаютъ взадъ и впередъ молодой человѣкъ и молодая дѣвица, мнѣ знакомые. Этотъ садъ кажется раемъ моимъ молодымъ друзьямъ. Еслибы имъ вздумалось посмотрѣлъ за рѣшотку сквэра, они увидали бы, что у двери одного дома остановилась каретка доктора, а у оконъ другого дома плотникъ прибиваетъ гербъ по случаю смерти владѣльца, въ дверяхъ третьяго разнощикъ отъ булочника разговариваетъ съ горничной. Но что значатъ для нихъ эти явленія жизни? Рука объ руку ходятъ они по своему эдему и разговариваютъ о томъ счастливомъ времени, которое теперь уже близко, и томъ очаровательномъ пріютѣ, для котораго заказана мёбель и въ который, миссъ, вашъ старый другъ и покорнѣйшій слуга осмѣлится препроводить премиленькій серебряный чайникъ. Всѣ случаи имѣютъ отношеніе для мистера Филиппа и миссъ Шарлотты къ тому событію, которое составляетъ предметъ ихъ желаній. Вотъ каретка доктора отъѣхала, Имогена говорить Алонзо:
«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Записки Барри Линдона, Эсквайра" - первый роман Уильяма Теккерей. В нем стремительно развивающийся, лаконичный, даже суховатый рассказ очевидца, где изображены события полувека, - рассказ, как две капли воды похожий на подлинные документы XVIII столетия.
Это можно называть как угодно - «светом», «гламуром», «тусовкой»... суть не меняется. Погоня за модой. Преклонение перед высшими, презрение к низшим. Смешная готовность любой ценой «превзойти Париж». Снобизм? Да еще какой! Изменилось ли что-то за прошедшие века? Минимально, - разве что вместо модных портных появились кутюрье, а журналы для «леди и джентльменов» сделались глянцевыми. Под пером великого острослова Уильяма Теккерея оживает блеск и нищета английского «света» XIX века - и читатель поневоле изумляется, узнавая в его персонажах «знакомые все лица».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Поизмятая роза, или Забавное похождение прекрасной Ангелики с двумя удальцами», вышедшая в свет в 1790 г., уже в XIX в. стала библиографической редкостью. В этом фривольном сочинении, переиздающемся впервые, описания фантастических подвигов рыцарей в землях Востока и Европы сочетаются с амурными приключениями героинь во главе с прелестной Ангеликой.
антологияПовести и рассказы о событиях революции и гражданской войны.Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации С. Соколова.Содержание:Алексей ТолстойАлексей Толстой. Голубые города (рассказ, иллюстрации С.А. Соколова), стр. 4-45Алексей Толстой. Гадюка (рассказ), стр. 46-83Алексей Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус (роман), стр. 84-212Артём ВесёлыйАртём Весёлый. Реки огненные (повесть, иллюстрации С.А. Соколова), стр. 214-253Артём Весёлый. Седая песня (рассказ), стр. 254-272Виктор КинВиктор Кин. По ту сторону (роман, иллюстрации С.А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Свирель» — лирический рассказ Георгия Ивановича Чулкова (1879–1939), поэта, прозаика, публициста эпохи Серебряного века русской литературы. Его активная деятельность пришлась на годы расцвета символизма — поэтического направления, построенного на иносказаниях. Чулков был известной персоной в кругах символистов, имел близкое знакомство с А.С.Блоком. Плод его философской мысли — теория «мистического анархизма» о внутренней свободе личности от любых форм контроля. Гимназисту Косте уже тринадцать. Он оказывается на раздорожье между детством и юностью, но главное — ощущает в себе непреодолимые мужские чувства.
Франсиско Эррера Веладо рассказывает о Сальвадоре 20-х годов, о тех днях, когда в стране еще не наступило «черное тридцатилетие» военно-фашистских диктатур. Рассказы старого поэта и прозаика подкупают пронизывающей их любовью к простому человеку, удивительно тонким юмором, непринужденностью изложения. В жанровых картинках, написанных явно с натуры и насыщенных подлинной народностью, видный сальвадорский писатель сумел красочно передать своеобразие жизни и быта своих соотечественников. Ю. Дашкевич.