Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - [142]

— Что ты думаешь, говоритъ мистриссъ Брандонъ? Филиппъ учится стенографіи. Онъ говоритъ, что онъ не довольно талантливъ, чтобы сдѣлаться замѣчательнымъ писателемъ; но онъ можетъ быть стенографомъ и тогда вмѣстѣ съ мѣстомъ у мистера Мёгфорда, онъ думаетъ, что будетъ зарабатывать достаточно — о! какой онъ славный человѣкъ!

Женское волненіе прекратило эту рѣчь. Но когда Филиппъ пришолъ къ намъ обѣдать въ этотъ день, хозяйка ухаживала за нимъ, обращалась съ нимъ съ нѣжнымъ уваженіемъ и сочувствіемъ, которыя подобныя женщины имѣютъ обыкновеніе оказывать добрымъ и честнымъ людямъ, находящимся въ несчастьи.

Почему же мистеру Филиппу Фирмину, адвокату, не думать, что онъ принадлежать къ профессіи, которая доставила многимъ почести и богатство? Адвокатъ конечно можетъ надѣяться на такіе же хорошіе заработки, какъ и газетный стенографъ. Мы всѣ знали людей, которые, начавъ свою карьеру какъ писатели, занимали также и юридическую профессію и достигли большой знаменитости въ адвокатурѣ.

— Моя голова не многого стоитъ, возражалъ бѣдный Филь:- я совсѣмъ её потеряю, если буду сидѣть надъ законами. Я вовсе не талантливъ, у меня нѣтъ честолюбія и упорной воли, которыя помогли успѣть людямъ съ способностями по болѣе моихъ. Напримѣръ, можетъ быть и не глупѣе Бикертона, но я не такой самонадѣянный, какъ онъ. Предъявляя права на первое мѣсто, куда, бы онъ ни являлся, онъ часто получаетъ его. Любезные друзья, развѣ вы не видите какъ я скроменъ? Нѣть на свѣтѣ человѣка, который менѣе меня имѣлъ вѣроятность на успѣхъ — вы должны сознаться въ этомъ; и я говорю вамъ, что мы съ Шарлоттой должны ожидать бѣдности въ жизни и квартиры во второмъ этажѣ въ Пентонвиллѣ или Айлингтонѣ. Я возвратилъ бы ей ея слово, только я знаю, что она этого не захочетъ — бѣдняжечка! Она отдала своё сердце нищему — вотъ это правда. A я скажу, вотъ что я сдѣлаю. Я серьёзно буду учиться профессіи бѣдности и одолѣю её. По чомъ говядина самаго низкаго сортa? Вы не знаете? A я знаю; и гдѣ её дешевле купить. Я умѣю выбрать хорошую салакашку, и всю жизнь буду пить легкое пиво; я начинаю его любить и нахожу его вкуснымъ и здоровымъ.

Много было правды въ оцѣнкѣ Филиппа своихъ способностей и неспособностей. Безъ всякаго сомнѣнія, онъ не родился для того, чтобъ сдѣлать знаменитымъ своё имя. Но развѣ мы любимъ только знаменитыхъ людей? Это было бы всё равно какъ сказать, что мы уважаемъ только тѣхъ людей, которые имѣютъ десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода, или ростъ болѣе чѣмъ въ шесть футъ.

Изъ трёхъ пріятельницъ и совѣтницъ Филиппа, только моя жена восхищалась смиреніемъ Филиппа, мистриссъ Брандонъ и мистриссъ Мёгфордъ были нѣсколько разочарованы его недостаткомъ бодрости духа и мыслью, что цѣль его такъ невысока. Я не скажу, чью сторону принялъ біографъ Филиппа въ этомъ дѣлѣ. Моё ли было дѣло хвалить его или упрекать за такое смиреніе, да и съ какой стати мнѣ было совѣтовать ему? Мои любезный читатель, сознайся, что и ты, и я, мы идёмъ по жизненному пути по-своему. Мы ѣдимъ кушанья, которыя вамъ нравятся, потому что они нравятся намъ, a не потому что они по вкусу нашему сосѣду. Мы встаёмь рано, или ложимся поздно, мы трудимся, лѣнимся, куримъ, дѣлаемъ мало ли еще что, потому что такъ хочется намъ, a не потому что такъ приказываетъ докторъ. Филиппъ походилъ на васъ и на меня. Вмѣсто того, чтобъ ѣсть вкусную говядину, онъ привыкъ довольствоваться обѣдомъ изъ овощей. Вмѣсто того, чтобы бороться съ бурей, онъ предпочиталъ идти подъ парусомъ вдоль берега и ждать болѣе тихой погоды. Филиппъ, бывшій щоголемъ два года назадъ, носилъ поношенный сюртукъ. Филиппъ, ѣздившій на красивыхъ лошадяхъ и любившій выставлять на показъ свою лошадь и свою особу въ Паркѣ, теперь смиренно садился въ омнибусъ и только изрѣдка позволялъ себѣ нанять кэбъ. Съ имперіала омнибуса кланялся онъ своимъ друзьямъ съ совершенной любезностью и смотрѣлъ на свою тётку, когда она проѣзжала въ коляскѣ. Его никакъ нельзя было заставить сознаться, что она съ умысломъ его не примѣчаетъ, или онъ приписывалъ ея слѣпоту ссорѣ, которую она съ нимъ имѣла, а не его бѣдности и настоящему положенію. А о кузенѣ своёмъ Рингудѣ Филиппъ говорилъ, что «этотъ человѣкъ готовъ на всякую низость».

Опасность состояла въ томъ, чтобы нашъ другъ не сдѣлался въ бѣдности болѣе надменнымъ и дерзкимъ, чѣмъ былъ въ дни своего лучшаго положенія, и чтобъ не сошолся съ людьми, которые не были ему равны. Лучше ли било для него получать презрительное обращеніе въ модномъ клубѣ или сидѣть въ главѣ компаніи въ тавернѣ? Вотъ этой опасности мы могли бояться для Фирмина. Невозможно было не сознаться, что онъ хотѣлъ занимать въ свѣтѣ болѣе низкое мѣсто, чѣмъ то, для котораго онъ родился.

— Ты думаешь, что Филиппъ унизился, потому что обѣднѣлъ, спросила одна сердитая дама, мужъ которой сдѣлалъ это замѣчаніе — и мужъ и жена были очень добрыми друзьями мистера Фирмина.

— Душа моя, отвѣчалъ этотъ суетный мужъ:- предположи, что Филиппу вздумалось бы купить осла и продавать капусту. Онъ не будетъ дѣлать ничего дурного, но нѣтъ никакого сомнѣнія, что онъ унизитъ себя въ мнѣніи свѣта.