Приключения Эмиля из Леннеберги - [4]

Запыхавшись, влетели они в кабинет доктора.

— Что случилось? Вы что-нибудь здесь забыли? — удивился доктор.

— Нет, просто Эмиль проглотил пятиэровую монетку, — объяснил папа.

— Не согласитесь ли вы сделать ему небольшую операцию… Так кроны за четыре, а? Пятиэровая монетка тоже вам останется.

Но тут Эмиль ткнул папу в спину и завопил:

— Ни за что! Это моя монетка!

Доктор, конечно, и не думал отнимать ее у Эмиля. Он объяснил, что никакой операции делать не надо: монетка сама выйдет через несколько дней.

— Тебе хорошо бы съесть штук пять сдобных булочек, — продолжал доктор, — чтобы монетка не скучала в одиночестве и не поцарапала тебе желудок.

Это был очень добрый доктор, и денег за совет он тоже не взял. Папа Эмиля так и сиял. Но мама захотела тут же пойти в булочную фрекен Андерсон и купить там пять булочек для Эмиля.

— Об этом и речи быть не может, — заявил папа, — у нас дома полно булочек.

Эмиль с минутку подумал. Голова у него работала хорошо и есть ему тоже хотелось, поэтому он сказал:

— Ведь у меня в животе пятиэровая монетка. Если бы я мог ее достать, я сам купил бы себе булочек. — Он опять немного подумал и спросил:

— Скажи, папа, ты не мог бы мне одолжить пять эре на несколько дней? Ты их получишь назад, это уж как пить дать!

Папа Эмиля сдался, они пошли в булочную фрекен Андерсон, купили Эмилю пять круглых, румяных, посыпанных сахарной пудрой булочек, и он сказал, поспешно их уплетая:

— Это лучшее лекарство из всех, какие я принимал в своей жизни.

А папа Эмиля вдруг так развеселился, что совсем голову потерял.

— Мы сегодня заработали немало денег, можем кое-что себе и позволить, — заявил он и недолго думая купил на пять эре карамелек для сестренки Иды.

Заметь, что все это происходило в те далекие времена, когда дети не берегли зубов, такие они были тогда еще глупые и неосмотрительные.

Теперь дети в Леннеберге больше конфет не едят, зато у них отличные зубы!

Приехав домой на хутор, папа, не сняв даже шляпы и сюртука, тут же склеил супницу. Это было дело нехитрое, потому что раскололась она на две половинки. Увидев супницу, Лина даже подпрыгнула от радости и крикнула Альфреду, распрягавшему во дворе лошадь:

— Теперь в Катхульте снова будут есть суп!

Легковерная Лина! Она, видно, забыла про Эмиля. В тот вечер Эмиль очень долго играл с сестренкой Идой. Он построил для нее на лугу между валунами шалаш. Ей там очень понравилось. Правда, он ее разок-другой ущипнул, но ведь ему тоже хотелось карамелек.

Когда стало темнеть, дети пошли домой спать. По дороге они заглянули на кухню: не здесь ли их мама?

Но мамы там не оказалось. Там вообще никого не было. Одна только супница. Она стояла на столе, свежесклеенная и очень красивая. Эмиль и сестренка Ида во все глаза глядели на эту удивительную супницу, которая целый день путешествовала.

— Подумай только, она побывала в Марианнелунде, — сказала сестренка Ида. А потом спросила: — Скажи, а как это тебе удалось засунуть в нее голову?

— Тут нет ничего хитрого, — ответил Эмиль. — Вот гляди!

В эту минуту в кухню вошла мама. И первое, что она увидела, был Эмиль с супницей на голове. Эмиль делал какие-то дикие движения, пытаясь освободиться, сестренка Ида ревела, и Эмиль тоже: несмотря на все усилия, он не мог вытащить голову из супницы, точь-в-точь как тогда.

И тут мама взяла кочергу и так стукнула по супнице, что звон разнесся по всей Леннеберге. Бам!..

Супница разлетелась вдребезги. Осколки как дождь посыпались на Эмиля.

Папа Эмиля был в овчарне, но, услышав звон, прибежал на кухню.

Он застыл на пороге. Он стоял и молча глядел на Эмиля, на осколки и на кочергу, которую мама все еще держала в руке.

Папа Эмиля не сказал ни слова. Он повернулся и пошел назад, в овчарню.

Да, вот теперь ты примерно представляешь себе, каков был Эмиль. Вся эта история с супницей произошла во вторник, 22 мая. Но может, тебе хочется услышать и про

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 10 ИЮНЯ, когда Эмиль поднял на флагшток сестренку Иду

В воскресенье, 10 июня, в Катхульте решили устроить пир. Ждали гостей — из Леннеберги и из других мест. Мама Эмиля несколько дней готовила угощение.

— Этот пир влетит нам в копеечку! — все приговаривал папа Эмиля. — Но ничего не попишешь, коли пир, так уж пир горой! Нечего скаредничать. Хотя, пожалуй, биточки можно бы делать и поменьше.

— Я делаю такие биточки, как надо, — сказала мама Эмиля. — Кругленькие и поджаристые.

А еще она приготовила грудинку, и телячьи отбивные, и селедочный салат, и маринованную селедку, и пирожки с яблоками, и копченого угря, и тушеные овощи, и два огромных сырных пирога, и еще другой пирог, тоже вкусный, так что гости ничуть не пожалели о долгом пути, проделанном из отдаленных хуторов, чтобы его попробовать.

Эмиль тоже очень любил этот пирог.

И денек выдался на славу. Солнце сияло, яблони и сирень цвели пышным цветом, воздух дрожал от птичьего щебета. Хутор, раскинувшийся на пригорке, был прекрасен, как мечта. Сад привели в образцовый порядок, а песок на дорожках разровняли граблями. Дом так и сверкал чистотой. Все как будто было готово к приему гостей.

— Ой, мы забыли поднять флаг! — воскликнула вдруг мама Эмиля, потому что на хуторах был обычай приветствовать гостей поднятым флагом.