Приключения бригадира Этьена Жерара - [48]

Разбойники стояли на стенах монастыря и приветствовали нас криками, ругательствами и насмешками. Некоторые из них принялись было стрелять, но видя, что мы под защитой дерева, прекратили эту бесполезную трату пороха.

Странно было глядеть на этот сброд. Здесь были и французы, и англичане, и португальцы, и пехотинцы, и кавалеристы, и артиллеристы; эта смесь мундиров производила странное впечатление.

Все они неистово жестикулировали и грозили нам кулаками, но потом сразу затихли, когда мои гусары расступились и разбойники увидали, какая у нас в руках добыча. Несколько секунд длилось гробовое молчание, а затем раздались вопли и крики бешенства.

Повидимому, маршал Мильфлер был замечательный человек. Иначе трудно об'яснить эту горячую привязанность к нему его людей, для которых не было ничего святого!

Я захватил из таверны веревку, которую мы укрепили на нижнем суку дерева.

— Вы позволите расстегнуть вам воротник, господин? — спросил с насмешливой вежливостью Папильет у нашего пленника.

— Позволю, если ваши руки чисты, — ответил спокойно маршал Мильфлер.

Все солдаты разразились хохотом.

В то время, как на шею маршала накидывали петлю, на стенах аббатства раздался новый вой; затем все утихло, ворота монастыря распахнулись, и из них выбежали три человека, которые стали приближаться к нам, размахивая белыми тряпками.

Удивительное трио представляли из себя эти три парламентера. Один из них был португальский солдат в мундире темного цвета, другой был французский стрелок в светло-зеленой форме, а третий — английский артиллерист в голубом мундире, расшитом золотом. Они отдали мне честь, а затем француз сказал:

— У нас в плену находится сейчас тридцать девять англичан. Если наш маршал умрет, то мы их всех повесим на стенах аббатства через пять минут. В этом мы даем торжественную клятву.

— Тридцать девять?! — воскликнул я. — Это неправда! У вас пятьдесят один драгун.

— Двенадцать были убиты во время сражения. Мы не могли их взять живьем.

— А английский офицер жив? — спросил я.

— Нет, он не хотел отдать сабли. В его смерти мы не считаем себя виновными.

Я не поверил этим шутам и отрядил Папильета с одним парламентером в монастырь, чтобы убедиться в смерти Крауфорда и одиннадцати английских драгунов. Папильет вернулся и подтвердил печальную истину. Мне оставалось позаботиться только о тех, кто остался в живых.

— Я отдам вам вашего атамана в обмен на драгун, — сказал я.

— Хорошо, — ответил один из парламентеров.

— Вы должны выдать также графиню Дэлла-Гонда, — сказал я.

Но эти мои слова вызвали упорное противодействие. Как я ни угрожал, разбойники отказывались освободить графиню. Мы затянули веревку на шее Мильфлера, затем отодвинули лошадь и маршал оказался наполовину висящим на веревке. Я был раздосадован: смерть маршала влекла за собой гибель тридцати девяти верных своему долгу солдат.

— Позвольте мне вставить свое слово, — заговорил вдруг спокойно маршал Мильфлер. — Во-первых, вы подвергаете меня большой опасности. В таком неудобном положении я могу легко задохнуться. Как я вижу, вы не можете притти к удовлетворительному соглашению с моими подчиненными, но я думаю, что это затруднение можно разрешить. Отчего бы не спросить мнения особы, о которой идет речь?

Совет маршала был благоразумен, и я, разумеется, согласился на его предложение. Не прошло и десяти минут, как перед нами предстала графиня Дэлла-Гонда. Это была очень массивная и солидная дама; из-под ее мантильи выбивались седые букли.

Лицо ее было желто до такой степени, что казалось, будто в нем отсвечивают все золотые дублоны, хранящиеся в ее сундуках.

Маршал указал графине на меня и произнес:

— Этот господин желает увезти вас отсюда и разлучить нас с вами навсегда. Решайте: поедете вы с ним или останетесь со мной?

Графиня быстро бросилась к лошади, на которой сидел Мильфлер.

— О, Алексей! — воскликнула она с пафосом, — ничто в мире не может разлучить нас!

На красивом лице маршала играла насмешливая улыбка.

— Видите, мой дорогой полковник, — произнес он, усмехаясь, — тут вышла маленькая ошибка. Графиня Дэлла-Гонда не существует на свете. Особа, которую я имею честь вам представить, моя жена, госпожа Морган, а, вернее сказать, маршальша Мильфлер.

Эти слова меня убедили в том, что мне приходится иметь дело с умнейшим и бессовестнейшим человеком во всем мире. Я взглянул на эту старуху, и душа моя преисполнилась удивления и отвращения.

Она, не отрываясь, глядела на своего маршала. Такие глаза я видел только у молодых рекрутов, которые в первый раз в жизни смотрят на императора.

— Пусть будет так! — согласился я, — давайте мне драгунов и мы уедем.

Через пять минут прибыли драгуны, и маршал был освобожден.

— До свидания, любезный полковник! — произнес он. — Скажите, пожалуйста, не могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?

— Да, у меня есть к вам просьба.

— Пожалуйста, готов служить.

— Возьмите саблю, сядьте на лошадь и давайте устроим поединок.

— Это совершенно излишне, — засмеялся маршал, — если я буду победителем, то ваша многообещающая карьера прекратится раньше, чем следует. Если победите вы, то… что будет с моей хорошенький женушкой? Неблагоразумно, полковник, делать такие предложения человеку, который только-что вкусил от радостей законного брака!