Приключения, 1990 - [23]
— Такая же история... — подтвердил Мишка с грустью. — Жить негде. С родителями — сам понимаешь...
Кэмпбэлл его не слушал.
— У вас дешевый квартира, — говорил он, покачиваясь корпусом. — У нас дорогой дома. Моя девушка иметь родители... Это есть кошмар! Нет дом — нет ее. Надо пятьдесят тысяча долларз... — Он полез в бумажник, извлек фотографию какой-то девицы и дал нам оценить ее лик. Затем вновь выпил, и в голубых глазах его появилась ангельская мечтательность и просветленность. — У меня есть долг! Двенадцать тысяча долларз! Это есть кошмар! Если не отдать — тюрьма. Но моя мама болеть. Я делаю еще долг...
Я соболезнующе кивал, уминая анчоусы. Под виски они идут паршиво — словно одеколон с селедкой.
— Если вас... — Мишка взял себя за шиворот, — то вы нас не знаете! А если нас... мы не знаем вас.
— Мы есть джентльмен! — выпятил впалую грудь Кэмпбэлл. — Очевидная поведение. — И, поразмыслив, добавил: — Большая опасность! Пойматься нельзя. Но это — жизнь!
— Уу-у, еще какая! — сказал Мишка. — Еще та!
— А вы, — Кэмпбэлл обернулся ко мне, — какая профессия? Художник?
Я помедлил, закуривая... Ответил так:
— Занимаюсь вопросами... парапсихологии, — заметив, как Мишка, информированный о моих телепатических фокусах, настороженно и даже, как показалось, неодобрительно прищурился.
Кэмпбэлл уставился на меня как на придурка. Впрочем, благожелательно улыбаясь. Зубы у него были белые и ровные, как клавиши у рояля.
— Но это... фантазия! — заявил он таким тоном, будто бы убеждал меня, сам между тем сомневаясь.
— Хотите спор? — изящно стряхнув пепел, пошел я в атаку. — Ну вот телепатия, верите?
— На... дистанция? — уточнил он, помахав, как веером,
— Да! — Я кружил глазами по комнате, словно отыскивая некий предмет. Затем, озарив лицо рождением идеи, полез в «президент» и вытащил колоду карт.
Михаил взирал на мои манипуляции отчужденно.
Я втолковал математику суть: друг — телепат, вытаскивай карту, звони, получай ответ. На кон, после краткого торга, была выставлена сотня рублей — номинал, оговоренный с Олегом.
Кэмпбэлл изучил колоду. Вытащил карту: десятку треф. Одной рукой прикрыв телефонный диск, другой я набрал номер и передал трубку специалисту по точным наукам.
— Дмитрия Теодоровича, — подсказал я Кэмпбэллу, примечая, что лоб первой моей жертвы несколько взопрел от волнения.
С акцентом, но довольно четко он произнес имя-отчество — код. И растерянно передал трубку мне. Сказал:
— Неправильно номер...
Олег, вероятно не врубившись попервоначалу, ответил, что не туда, дескать, попали. Я перехватил трубку, повторил ласково:
— Дмитрий Теодорович?
Послышалось далекое сопение и вслед за ним какое-то предсмертное бормотанье. Я с трудом разобрал:
— Н-не туда же, я г-говорю... — И дали отбой.
Судя по всему, изрядная часть гонорара за иконки уже перешла через магазин в государственные фонды.
— Ну чего там? — спросил Мишка недовольно, но с любопытством.
— На английском разговаривает, — опуская трубку, сказал я. — В дупель! — И тут же пояснил спасенной случаем жертве: — Забыл номер, извиняюсь...
— Фантазия, — откликнулся Кэмпбэлл. — Это модно. У нас тоже. — И уселся на батарею, задумавшись.
— Пошли мы, что ли? — предложил я, здорово сконфуженный своим провалом. Михаил закивал — пора.
— О, — Кэмпбэлл соскочил с батареи, вытер ладонь о зад и протянул ее мне. — Вы имей телефон... Надо много икона, крест медный...
— Все будет, — сказал Мишка. — В лучшем виде. — По-куриному дергая шеей, он заглатывал остатки сыра. Сыр был липкий, и несло от него какой-то тухлятиной — видимо, дорогой сорт.
— Я приезжай в Москву на конференция, — говорил Кэмпбэлл. — Но у меня долг... Это тюрьма! Вы звонить и приносить доска. Очень точный договор только. Я прошу...
— О’кэй, — сказал я. — Не дрожать от страха.
... — Как ты... чуть на сотенку-то не накололся, — позлорадствовал Михаил на улице. — Нашел место тоже! Парапсихолог хренов! Ты одно дело с другим не путай, понял?
— Чего он... лысеет-то? — кашлянул я, сознавая правоту товарища. — Молодой вроде...
— От ума, старик. Ученый.
— От какого ума? Что, у него мысли так череп распирают, что аж волосья выскакивают?
— Это ты у него спроси, — отрезал Михаил, с интересом рассматривая доллары. — Ну как? — спросил. — Будем звонить тому хмырю? Надо же выручать человека из беды... Мамаша у него в больнице, жениться надумал, а тут еще тюряга светит... Или врет? Хотя, знаешь, чего ему врать? Он дохлый такой, на студента похож. Что оттуда — ни в жизнь не скажешь! А за нами не следят? — Он обернулся.
— Кому ты нужен, — сказал я. — Христопродавец...
Владимир Крохин
В субботу утром, закупив две бутылки проклятой и тайно похитив из тещиных припасов банку маринованных огурцов, отправляюсь в гараж. Наблюдать за ремонтом машины. Гараж — это благо, тем более кооперативный, поскольку уж если на данной территории кое-кто кое-кого убедил поставить в Генплане города крест, то теперь снесен кооператив может быть только путем прямого ядерного попадания. Так что в смысле стабильности кооперативный гараж в нашем бушующем мире — одна из твердынь и истинных ценностей, ха-ха. Кабы только не тамошняя публика... Не знаю, что представляют собою иные товарищества, но наше давно превратилось в автопритон с контингентом, олицетворяющим социальное зло во всех ипостасях и на всех поприщах. Народ разный: врачи, работники мясокомбината и культуры, из ГАИ, конечно, из торговли — обычной и внешней, один журналист — это я, из Госстраха агент, двойной мой сосед — по этажу и гаражу, — Игорек и еще всякие. Боевой коллектив. Все теснейше связаны между собой взаимовыручкой по житейским проблемам и взаимонадувательством по автовопросам: перепродажей друг другу запчастей, красок и, главное, по ремонту машин. По данному направлению в кооперативе действовал целый клан, составлявший треть, наверное, пайщиков. После рабочего дня в ведомствах и учреждениях, а частенько и во время этого дня многие трудились в гаражиках согласно своей второй неофициальной специализации. Здесь были жестянщики с набором всех существующих на свете молотков, сварщики, чьи гаражи ломились от баллонов с кислородом и ацетиленом, маляры, приспособившие боксы под камеры для покраски и имевшие дизельные печи, мотористы, перетачивавшие головки блока «Жигулей» в расчете на дешевый бензин, один сотрудник ведомства внешней торговли владел стендом-компьютером, выверяя на нем сход-развал колес, в двух гаражах от соседней организации были проведены телефоны для оперативной связи с клиентами, существовали также пристройки типа «комнат отдыха» с телевизорами, кушетками, один тип к себе даже сервант притащил и принимал в гараже гостей — нередко, кстати, женского пола. Свои машины эти деятели держали на улице, гараж как средство производства предназначался для автомобилей клиентов. Правда, неделю назад у нас побывала авторитетная комиссия, и кое-кто, по-моему, крупно влип, ибо в кооперативе обнаружили много краденого имущества с объектов народного хозяйства. Три гаража, по крайней мере, опечатали. И где сервант и телефоны — там тоже крик стоял. Короче, накрыли малину. Да и пора. По натуре не злораден, по беды рвачей — мои маленькие радости. Вообще те, кто живет, чтобы есть, а не наоборот, мне резко антипатичны. Хотя случаются исключения. Мой сосед, агент Госстраха, тоже из племени пожирателей, и деньги для него, как понимаю, свет и истина, но юмор, ум, не увядшая еще способность чистосердечно оказать помощь привлекают. Но чем кончит он? Сейчас жизнь проста: сшибает левые рубли в Госстрахе по будням, а в выходные те же рублики нарабатывает в смотровой яме гаража благодаря побочной квалификации специалиста по ходовой части. А что дальше? Да, но чем, собственно, лучше я? Специфика халтуры поизящнее? А потом, ведь иду я сейчас в гараж к тому же Игорьку на поклон и, конечно же, возрадуюсь, когда закончит он ремонт моей колымаги, возрадуюсь, как нетленной удаче...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Между серебряной лентой утреннего неба и зеленой блестящей лентой моря пароход причалил к берегу Англии и выпустил на сушу темный рой людей. Тот, за кем мы последуем, не выделялся из них – он и не хотел выделяться. Ничто в нем не привлекало внимания; разве что праздничное щегольство костюма не совсем вязалось с деловой озабоченностью взгляда…».
СодержаниеТайна отца Брауна. Перевод В. СтеничаЗеркало судьи. Перевод В. ХинкисаЧеловек о двух бородах. Перевод Е. Фрадкиной, под редакцией Н. ТраубергПесня летучей рыбы. Перевод Р. ЦапенкоАлиби актрисы. Перевод В. СтеничаИсчезновение мистера Водри. Перевод Р. ЦапенкоХудшее преступление в мире. Перевод Т. ЧепайтисаАлая луна Меру. Перевод Н. ТраубергПоследний плакальщик. Перевод Н. ТраубергТайна Фламбо. Перевод В. Стенича.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
СодержаниеСапфировый крест. Перевод Н. ТраубергТайна сада. Перевод Р. Цапенко / Сокровенный сад. Перевод А. КудрявицкогоСтранные шаги. Перевод И. СтрешневаЛетучие звезды. Перевод И. БернштейнНевидимка. Перевод А. ЧапковскогоЧесть Израэля Гау. Перевод Н. ТраубергНеверный контур. Перевод Т. КазавчинскойГрехи графа Сарадина. Перевод Н. ДемуровойМолот Господень. Перевод В. МуравьеваОко Аполлона. Перевод Н. ТраубергСломанная шпага. Перевод А. ИбрагимоваТри орудия смерти. Перевод В. Хинкиса.
Рассказы об отце Брауне — это маленькие шедевры британского классического детектива, ставшие настоящим литературным феноменом. Об этом герое писали пьесы, сочиняли мюзиклы и даже рисовали комиксы. Рассказы Честертона не раз экранизировали в Англии и США, Германии и Италии, и неизменно экранизациям сопутствовал успех. И до сих пор читатели во всем мире снова и снова восхищаются проницательностью знаменитого патера. Многие рассказы печатаются в переводах, подготовленных специально к этому изданию!
В сборник вошли остросюжетные приключенческие повести Валерия Мигицко, Владимира Рыбина, Ильи Рясного, Александра Плотникова, а также исторические исследования А. Шишова и Ю. Лубченкова, злободневная публицистика К. Раша.Все произведения рассчитаны на широкую аудиторию любого возраста.
Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.