Приключения, 1979 - [163]

— Эти люди совсем пренебрегают нами, если так легкомысленно ведут себя перед боем, — выдохнул Дарий и потянулся к уху. — Ты, Гобрий, верно растолковал значение даров...

— Эти грязные скифы погубили чистую тварь[59], — добавил Барт. — Нечистые взяли верх над чистым, очень плохой знак, царь.

Гобрий был озадачен. Скифы сбили с толку даже его, старого и многое повидавшего. Он ежеминутно ожидал от них новой пакости и поэтому решил быть осторожным, не бросать сегодня все войско в дело... Чтобы не попасться в западню.

Бойцы передних рядов сошлись на расстояние полета стрелы, воинственные крики понеслись над степью. Дарий и его свита видели, как приближались скифы, как выходили из безбрежной степи их многочисленные отряды. И теперь, наблюдая все это, ни Гобрий, ни Дарий, ни даже Барт и Видарна — никто не говорил о победе. У каждого крепко засели слова об убитом скифами зайце.

— Надо все хорошо обдумать и все предусмотреть, чтобы иметь возможность своевременно возвратиться к мосту, — молвил Дарий, будто забыл, что срок, назначенный грекам, давно прошел.

А битва между тем разворачивалась, как и задумал Гобрий.

Пехота скифов столкнулась с копьеносцами, после короткой стычки копьеносцы отошли на фланги. Тогда скифы схватились с теми «воинственными» племенами, которые Гобрий не ставил ни во что. Как он и предполагал, скифы мигом смяли их, но вперед не двигались. Они разгадали хитрость персидского военачальника — увидели знакомые шапки саков за линией копьеносцев.

Оба войска топтались на месте, беспокоясь больше о надежной обороне, чем о рискованном наступлении. Все понимали, что сегодняшнее — только начало большой битвы. Надо думать о завтрашнем дне. Слова Дария о возвращении к мосту не забывались персидскими военачальниками.

— Вызвать на помощь греков, — предложил Видарна.

— Видит бог, что ничего глупее нельзя придумать, — со злостью бросил Барт.

— Конечно, не стоит оставлять мост без охраны, да и те шесть тысяч гоплитов мало чем помогут, — тихо, как будто про себя, молвил Гобрий.

Гобрию, конечно, очень хотелось напомнить всем о совете в Сузах, когда он да еще брат царя возражали против похода, а все остальные только то и делали, что хвастались силой и могуществом. Но такое напоминание сейчас вызвало бы только взаимные упреки и вражду.

— Думаю, когда настанет ночь, — сказал Гобрий, — мы зажжем костры, оставим здесь больных и раненых, свяжем ослов, чтобы громче ревели, и отойдем. Надо сделать это сегодня же, чтобы скифы не успели добраться до Истра, разрушить мост или столковаться с греками.

С ним согласились все.

Наконец этот долгий для персов день вступил в свою последнюю четверть. Все так же вяло проходили отдельные стычки.

Но вот скифы начали бить в медные диски, и их воины, которые разрозненными отрядами вели перестрелку или рубились, начали выходить из боя. В этот момент Гобрий крикнул Гаусане передать приказ пешим копьеносцам снова сомкнуться в центре и хоть напоследок попробовать окружить передовые скифские отряды.

Такие приказы Гаусана выполнял охотно. Он скомандовал, и застоявшиеся кони помчали всадников. Копьеносцам тоже надоело сидеть в обороне. Совсем неожиданно для скифской конницы они двинулись с флангов, отсекая пеших скифов от конных.

Линия фронта стала подобна натянутому луку, в котором копьеносцы были тетивой, а в пространстве между тетивой и луком осталось несколько тысяч пеших скифов. Туда и бросился Гаусана с отрядом. Бессмертные летели на скифов, клюги копьев блестели в красном вечернем солнце.

Гаусана, разгоряченный боем, сразу не почувствовал удара в левое плечо: стрела. Он попробовал вытащить ее правой рукой, переложив меч в левую. Но стрела не поддавалась, и Гаусана отломил ее возле самого острия, но так, чтобы можно было потом вытянуть.

И в тот момент, когда правая рука освободилась, на него наскочил огромный скиф с секирой. Скиф держал ее за длинную ручку и целился прямо в голову. Гаусана успел уклониться, и секира попала в правое плечо, перебив ключицу. Сотник застонал и сполз с лошади.

...Остатки окруженных скифов, прорвав линию копьеносцев, под прикрытием лучников Скопасиса отходили в сторону лагеря.

Зашло солнце. Сумерки окутали оба войска. Вспыхнули костры. Персы и скифы выносили с поля боя убитых и раненых.

После краткого совета в узком кругу Дарий призвал к себе вождей и родоначальников племен и предложил новый план: он сам с латниками, копьеносцами, бессмертными, индийцами и саками, с отрядами бактрийцев, армян и парфиян отойдут от лагеря в обход скифов, а остальные останутся здесь до утра. Раненым, больным и части обоза приказано спрятаться за насыпью, их будут охранять оставшиеся воины, если скифы попытаются прорваться в лагерь. Утром же основное персидское войско во главе с Дарием нанесет удар скифам в спину.

Оставленные в лагере связанные ослы подняли рев, и этот привычный шум и пылающие костры показывали скифам, что враг на прежнем месте. А основная часть войска персов неутомимо двигалась на юг к Истру, чтобы поскорее достичь спасительного моста и оставить эти проклятые земли. В обозе Видарны ехала ни о чем не подозревающая старшая служанка Тия, уверенная, что, как только они остановятся на ночлег, Гаусана позовет ее к себе.