Приключения, 1969 - [6]
В приемной перед кабинетом Шелленберга Анни встретила Шульца виноватой улыбкой, словно извиняясь за то, что ее навязали в спутницы. Шульц сразу взял в разговоре дружеский тон. Они договорились о встрече на вокзале, и Шульц вышел на улицу.
— Какая подлость! — прошептал Шульц и, спохватившись, что произнес эти слова по-русски, быстро обернулся, но около него никого не было. Ясно, что значит сорвать встречу глав трех государств. Ему потребовалось колоссальное усилие, чтобы не выдать свое волнение в разговоре с Шелленбергом. Вот когда нужен весь опыт, вся самоотверженность, чтобы предотвратить замышляемое злодеяние. Он понимал, что на его плечи легла огромная ответственность.
Какое счастливое стечение обстоятельств, что выбор Шелленберга остановился на нем — на советском разведчике Илье Светлове, сумевшем несколько лет тому назад проникнуть на работу в абвер. Светлов понимал, что, если у Шелленберга в аппарате были бы свои подходящие офицеры, вряд ли он стал бы привлекать к столь щекотливому делу работника другого ведомства.
По дороге домой он думал о том, как быстрее сообщить в Москву о заговоре.
Но как это сделать, чтобы не заметили наблюдавшие за ним гестаповские ищейки? Как дать знать радисту, который жил здесь же в Берлине, что есть срочное сообщение?
Дома он составил на маленьком листке шифрованное сообщение о своем разговоре с Шелленбергом. Скатал листок в трубочку чуть побольше спички. Чтобы скоротать время до вечера, стал звонить знакомым, сообщая, что внезапно получил приказание выехать на фронт по делам своего учреждения. Первым долгом он позвонил Эльзе фон Микк, дочери видного дипломата, в доме которого собирались фашистские сановники и военные. Пользуясь тем, что Эльза увлечена им, Шульц часто бывал в этом доме и из довольно откровенных разговоров, которые вели завсегдатаи салона, черпал интересную информацию для Москвы.
Неожиданное сообщение Вальтера расстроило Эльзу. Она попросила, чтобы он приехал к ней проститься. Он сказал, что приказ получен внезапно, времени мало. Он постарается, но не уверен, что успеет… Эльза приуныла.
Более часа ушло на телефонные звонки.
Пообедав, Шульц положил донесение в тайник в перилах подъезда дома, где он жил, и вышел на улицу. У одного из телефонных автоматов, остановил машину, зашел в будку и набрал нужный номер. Не успев отвести руку от диска, почувствовал, что кто-то подошел.
— Простите, я набрал не тот номер. Еще раз прошу извинить мою рассеянность, — произнес он условную фразу ответившему по телефону связному. Повесив трубку, тут же стал звонить к себе домой. Стоявший у будки человек видел, какой он набирает номер. Шульц попросил служанку сказать дяде, что вернется лишь к ужину.
Выходя из будки, он посмотрел на подошедшего. Это был щупленький парень с лицом, густо усеянным веснушками.
Шульц был доволен. Увидеть, какой он набрал номер в первый раз, парень не успел, а условный сигнал подан. Сегодня между 8 и 10 часами вечера радист заберет сообщение из тайника. Теперь задача — отвести наблюдение от дома на это время. Надо часов до одиннадцати не возвращаться домой и держать наблюдение в стороне. Но куда деться? Лучше всего поехать попрощаться с Эльзой. Он посмотрел на часы — четверть восьмого. Ехать к Эльзе еще рано. Остановил машину у кафе.
Посетителей там было немного. В запущенном зале несколько стариков сидели за чашками суррогатного кофе, пристально вглядываясь в строки газетных сообщений о военных действиях. Эти умудренные жизнью люди старались вычитать между трескучими строками правду о положении на фронтах. Поодаль какой-то молодой человек расплачивался с официантом. Шульц невольно задержал на нем взгляд. Теперь редко можно было встретить молодого человека в штатском. Но вот этот парень вышел из-за стола. Он увидел, как тот с трудом пошел к двери, поскрипывая еще совсем новыми протезами.
Надо было проторчать в унылом заведении целый час, но другого выхода не было.
Когда он вышел на улицу, был уже девятый час. Садясь в машину, он обратил внимание, что на одной из соседних улиц стоит уже знакомый ему «мерседес», а рядом прохаживается веснушчатый парень, который днем околачивался у телефонной будки. Но теперь уже можно было ехать к дому Эльзы. Оставалось каких-нибудь полкилометра пути, как вдруг раздался сигнал тревоги. По небу забегали белые полосы прожекторов, загремели выстрелы зениток, раздались первые разрывы бомб. Шульц оглянулся: «мерседес» стоял у тротуара, а ехавшие в нем гестаповские ищейки бежали к ближайшему бомбоубежищу.
Усмехнувшись, он поехал дальше, но, подумав, что, как только прозвучит сигнал отбоя, гестаповцы бросятся искать его и первым делом, конечно, кинутся к нему домой, забеспокоился. Вдруг они столкнутся со связным, когда тот придет за сообщением? Это было очень опасно. Надо предупредить его. Он развернул машину, поехал к дому.
Бомбы рвались в стороне, машина неслась по опустевшим улицам, патрульные, укрывшиеся в подъезде дома, отчаянно махали руками, чтобы он остановился, но Вальтер и не подумал этого сделать. Угроза, которая нависла над связником, заставляла забыть об опасности. У своего дома он выскочил из машины и бросился в подъезд. Тайник был пуст. На сердце стало легче. Он решил переждать бомбежку и ехать к Эльзе. Выйдя на улицу, он заметил, что в разрушенный прежними бомбежками дом напротив снова попала бомба. Стена угрожающе накренилась, достаточно было самого легкого сотрясения, чтобы она рухнула на улицу. У подъезда дома лежал раненый.
