Приключения, 1969 - [4]

— Уцелели ли у вас другие связи в Иране? У нас возникла необходимость провести в Тегеране очень серьезную операцию. Для этого нужен надежный человек, способный укрыть офицеров, которых мы туда перебросим. Нужно такое же доверенное лицо на границе Ирана с Турцией. Можете вы нам обеспечить это? — Шелленберг вопросительно уставился на Шульца.

Не отводя глаз под его взглядом, Шульц, немного подумав, сказал:

— В Тегеране у меня есть человек, которому можно верить вполне: он немец, переброшен нами туда совсем недавно. Обосновался под видом польского эмигранта Глушека, начинает прививаться и пока вне подозрений.

— Это в Тегеране. — Шелленберг взял блокнот и записал туда данные о Глушеке. — А что у вас есть на границе?

— В Иранском Азербайджане, недалеко от турецкой границы, кочует шахсевенское племя Махмудбека. Бек учился в Германии, я с ним знаком еще по университету; он всецело на нашей стороне. В бытность мою в Иране я привлек его к работе. Он помог создать нелегальную переправу через ирано-турецкую границу, которую мы использовали.

Шелленберг опять склонился над блокнотом.

— О нашем разговоре и о людях, названных здесь, должны знать только я и вы. Поняли? — и глаза Шелленберга вдруг так сверкнули, что не было нужды разъяснять, какие кары ожидают нарушителя.

— Жду вас завтра в это же время, — сказал он и отодвинул в сторону блокнот.

По дороге домой Шульц оглянулся, ему показалось, что следовавший за ним в отдалении «мерседес» он видел у здания главного управления имперской безопасности.

Зайдя в комнату, Шульц посмотрел в окно. Ничего подозрительного не заметил. Но у него не было сомнений, что Шелленберг, руководствуясь принципом «доверяй, но проверяй», послал за ним агентов. Его, видимо, беспокоило, пойдет ли куда-нибудь Шульц рассказывать о своем разговоре с ним.

Главное управление имперской безопасности вело политическую разведку за границей. Поскольку практическую работу не всегда можно разграничить так, чтобы, ведя военную разведку, не касаться политических вопросов и наоборот, это порождало между политической и военной разведками своеобразную конкуренцию, стремление превзойти друг друга в докладах фюреру. Между главным управлением имперской безопасности, или РСХА, как его сокращенно именовали, и абвером происходили на этой почве частые стычки. Кроме того, в систему главного управления имперской безопасности входило гестапо, и поэтому РСХА занималось проверкой личного состава абвера с точки зрения политической благонадежности. Это еще более усиливало антагонизм между двумя ведомствами.

Шульц решил не выходить никуда в этот вечер.

В то время как он отсиживался дома, Шелленберг поехал докладывать план операции Гиммлеру.

Кабинет руководителя всех карательных органов Третьего рейха отличался особой помпезностью. Он был так же велик, как и кабинет фюрера, и обставлен с такой же роскошью. Узорчатый паркетный пол, старинные картины, гигантские гобелены, слева у входа уголок гостиной с круглым столом и мягкой мебелью. Вдоль стен на подставках изящные статуэтки.

Гиммлер сидел за письменным столом в гимнастерке зеленовато-мышиного цвета. На рукаве красная повязка с черной свастикой.

Шелленберг выкинул в приветствии руку вперед и остановился посредине кабинета.

Гиммлер повел головой в сторону кресла, стоявшего у письменного стола. Шелленберг осторожно, словно боялся повредить кресло, сел.

— Кому вы поручите подготовку укрытия в Тегеране для наших боевиков? — спросил Гиммлер.

— Офицеру абвера Вальтеру Шульцу.

— Почему вы берете офицера из абвера? Разве у вас нет подходящего человека? — недовольным тоном спросил Гиммлер.

— Экселенц, у себя в управлении я никого не нашел, а майор Шульц работал в Иране, сохранил там связи. У него есть люди, которые нам потребуются. Он хорошо знает Иран, обстановку в стране, легко может снова попасть туда. Он проживал там по швейцарскому паспорту. Ничем себя в глазах местной контрразведки не скомпрометировал и сейчас может снова появиться в Тегеране с швейцарским паспортом. Достать такой паспорт нам нетрудно.

— Почему он выехал из Ирана?

— Шульц участвовал в 1941 году в операции по выводу из строя иранских дорог, чтобы воспрепятствовать продвижению большевиков. В операцию он был включен в последний момент и почти не имел отношения к ее подготовке. Группу предал русский эмигрант, который входил в ее состав. Их арестовали военные власти красных. Шульцу и еще одному участнику удалось бежать.

— Не попадет ли он теперь в руки русских?

— Это исключается, экселенц. Никто из участников этой группы в Иране не появлялся, а о том, что Шульц живет в Иране по документам швейцарского гражданина, они не знали. Было известно об этом только майору Югансону, руководителю группы, который тоже попал к русским, но он не успел ничего сказать, так как был убит при попытке к бегству вскоре после ареста.

— А вы хорошо проверили этого Шульца? Учтите, если операция провалится, фюрер снимет нам головы.

— Мы его проверяли. Он племянник и воспитанник члена нашей партии Ганса Шульца, который известен фюреру еще по Мюнхену.

— Так это племянник старого Ганса! Как же, дядю его знаю хорошо. Недавно фюрер интересовался, жив ли старик. Ну, за его воспитанника можно быть спокойным, — облегченно вздохнул Гиммлер. — Я доложу об этом фюреру. Идея операции принадлежит ему. Достаточно ли вы убеждены в достоверности сведений о том, что конференция состоится в Тегеране и именно в это время?