Приключения, 1966 - [15]

Комаровский отдергивает занавеску, закрывающую милицейскую карту Колодина. Кружочки, разбросанные по карте, обозначают места, где за последний год были совершены какие-либо преступления. Шесть кружочков, шесть краж. Немного даже для такого городка, как Колодин.

— Я думаю, не только этот район надо обойти, — говорит капитан. — Если он подъезжал к дому Осеева, значит, нездешний. Иначе зачем ему лишний шум? Пешком прошел бы.

Комаровский вглядывается в карту, как бы открывая для себя новые, неизвестные районы.

— Нет ли здесь какой-то связи? Смотрите…

Он показывает на два кружочка, прилепившихся к окраине города.

— В конце июля и начале августа были похищены два мотоцикла. Один найден в лесу под Колодином, другого не нашли. Похититель неизвестен. Похоже, что это одно и то же лицо. Самое странное, что раньше у нас никогда не уводили мотоциклов. Зачем? Угнать далеко невозможно: тайга. Разве что на запчасти? Но мы проверяли — запчасти не появлялись в продаже.

— Что сейчас гадать?.. Давайте займемся этим незнакомцем, проживающим вне Колодина.

— Это уж Кеша нам должен помочь. Жду его с минуты на минуту. Вы помните Кешу Турханова?

Кто же из колодинцев не знает таежника Кешу? Турханов — первый здешний охотник, соболятник, в годы войны на пожертвованные им деньги были построены два истребителя. Я узнал о Кеше задолго до того, как научился читать.

— Он не раз помогал нам, — не без гордости говорит Комаровский. — Другого такого следопыта не найти. Замечает то, чего мы с вами никогда не заметим. А уж тайгу знает!..

Кеша Турханов входит без стука, отстранив секретаршу. У него свои понятия — если нужно, входи. Люди всюду должны встречаться так же просто, как встречаются они в тайге.

Кеша немолод, могуч и согнут. Спина его привыкла к двухпудовой паняге, а ноги — к тридцативерстным переходам. Узкие глаза смотрят зорко и проникновенно.

— Здравствуй, следователь. Звал?

Комаровский рассказывает о новом охотнике, который якобы объявился под Колодином. Интересуется лайками…

Кеша сосет трубочку и рассматривает капитана. Он такой, Кеша: если захочет, поможет, нет — и не пытайся добиться ответа. То, что мы «представители власти», для него не имеет значения. Но он знает, что работа у нас справедливая, нужная, а превыше всего Турханов ценит справедливость и закон.

— Есть такой охотничек, следователь. Городской. Приехал не так давно. Лайку хочет купить.

Выезжаем на исполкомовском «газике». День облачный и ветреный. Дорога, по которой мы едем, носит гордое название — Полунинский тракт. Тракт. Слово-то какое, короткое и могучее. Представляется широкое и гладкое полотно, бегущее в бесконечные дали. А этот тракт — семьдесят километров проселка, соединяющего Колодин с разъездом Полунино. Когда-то, до строительства железной дороги, этот тракт имел значение, а сейчас по нему только впору ездить вездеходам, вроде нашего «газика».

— Кеша, ты уверен, что мы его застанем?

— Охотника-то? Он этой ночью, однако, в засадке сидел. Отдыхает…

— Откуда ты знаешь, Кеша?

— Тайга не город. В тайге все видно.

На двенадцатом километре мы сворачиваем на таежный проселок и вскоре въезжаем в деревню. Ни одного деревца близ домов. Так уж водится у сибиряков, привыкших враждовать с лесом.

Останавливаемся у большой избы-пятистенки, рубленной по-старинному, «связью». Комаровский стучит в окно.

Охотничек вовсе не кажется смущенным неожиданным милицейским наездом. Горбоносый, смуглый, с влажно блестящими глазами, в меховой расшитой безрукавке он похож на радушного жителя Закарпатья, угощающего туристов.

— Дело, говорите, имеется? Милости прошу. Кваску?

Знакомимся. Сащенко Евгений Петрович, тридцати восьми лет, инженер ОТК на «почтовом ящике» в большом сибирском городе. Приехал погостить у родственников, страстный любитель охоты. Вот, собственно, визитная карточка нашего «пятого». Сащенко охотно рассказывает о своей поездке в Колодин, к Шабашникову.

— Я собаку себе подыскиваю. У меня была чудесная лайка, Орест. Погибла. А тут услышал, что в Колодине продают породистых щенков… Что я могу рассказать об этом визите? Шабашников, понимаете, был под сильным хмельком. Пришлось отложить покупку.

— Вы впервые в Колодине?

— Первый раз.

— А долго пробыли у Шабашникова?

— Было около девяти, когда я пришел. Минут пятнадцать покалякали.

— Скажите, пожалуйста, вы сразу отправились домой?

— Сразу.

— И часам к двенадцати были у себя?

— Нет. Это целая история… В двенадцать ночи я был на Полунинском тракте.

— Один?

— Как перст! Я опоздал на «летучку» и решил дождаться на Полунинском тракте попутной. Как назло, ни одной машины. Я не знал, что это такой пустой тракт… Пришлось идти пешком.

— И вы никого не встретили на тракте, кто видел бы вас?

Наконец-то Сащенко понимает, что наш приезд вызван желанием установить его алиби. В глазах его вспыхивает и тут же гаснет тревожный огонек.

— Кого встретишь на тракте ночью? Хотя… Вы сможете разыскать его! Вот только одна беда: у него не было номера.

— У кого?

— Ну, у мотоциклиста. В Выселках — знаете такую деревушку на тракте, в девяти километрах от Колодина? — я присел отдохнуть у будочки. И тут услышал мотоцикл. Проголосовал. Но мотоциклист пронесся как на пожар. Испугался меня, что ли…