Приключение взрослых - [7]

Как всегда, по-дурацки многозначительно переглянувшись со своей подружкой Игнатьевой, к доске направилась Ленка Зверева — неисправимая троечница.

Этой четверки Саша не ожидал. Обрадовала даже не столько сама четверка, сколько то, что уже наверняка не вызовут. Сегодняшний день складывался удачно.

Утром оказалось, что, пока они были в кафе, мать помирилась с отцом. Саша воспользовался редкой атмосферой доброжелательства, царившей в залитой мартовским солнцем квартире, и, допивая в кухне чай, попросил рубль… Он даже рассказал им о кафе. О лысом…

Мама не рассердилась. Она выискала в своей сумочке новый, неизмятый рубль, а папа почему-то выбежал из кухни и через минуту вернулся с роскошно изданным фотоальбомом Пескова «Мое отечество».

— Вот. Обязательно подари.

Саша взял альбом, посмотрел на родителей. Это была какая-то чертовщина — снова книга…

Сейчас альбом торчал из стоящего возле парты портфеля.

На зияющую пустоту в книжных рядах, образованную отсутствием трехтомного Пушкина, они, к счастью, не обратили внимания. Пока что…

На задних партах Гвоздев и компания, подвывая, пели «Варяга».

— Чемульпо, Зверева, нужно искать в Корее, а ты снова показываешь мне Порт-Артур! Игнатьева, выйди к доске и помоги ей!

— Кисель! Бритва есть? — с задней парты перегнулся маленький, тихий Онищенко. — Прорежь, пожалуйста, очи японцу!

Он сунул Саше нарисованную на двойном тетрадном листе длинноглазую физиономию.

Саша вынул из портфеля бритву и склонил над рисунком еще по-детски припухшее лицо с чуть пробивающимися усиками.

— Киселев! Саша! Что это значит? Каникулярное настроение? Учти! Четверки я тебе еще не поставила. И не поставлю. Дай сюда! — Олимпиада двинулась к нему по проходу.

И в этот самый момент откуда-то с улицы, снаружи, раздался неестественно близкий вопль:

— Киселев! Сашка! Выходи!

Саша выглянул в окно.

Сквозь голые ветки деревьев увидел совершенно пустой школьный двор. Только черные, как уголь, грачи вышагивали по остаткам снежных сугробов.

И вдруг прямо перед ним возник Костя. По ту сторону окна! Он висел в воздухе на уровне четвертого этажа, держась за ступеньку невидимой отсюда пожарной лестницы. Пальто его развевалось.

Саша вскочил, ткнулся лбом в холодное стекло.

Костя подмигнул ему из заоконного пространства и поманил свободной рукой.

Саша обалдело улыбался, не зная, что делать.

Сзади шумел, хлопая крышками парт, встревоженный класс.

— Отпустите Киселева! Отпустите, а то разобьюсь! — вдруг заорал Костя.

Саша обернулся. Рядом стояла Олимпиада.

Она испуганно перегнулась над партой и стала дергать ручку окна.

Тогда Саша влез на подоконник, рванул нижний и верхний шпингалеты, с треском распахнул обе рамы.

В класс влетел ледяной, пиратский ветер.

И навстречу этому ветру грянул ликующий вопль всего 9 «Б».

— Ура!

— Кто ты? Влезай сейчас же! — приказала Олимпиада. — Не можешь? Бог знает что! Ну, беги выясняй, что там стряслось.

Саша, кусая губы, чтобы скрыть улыбку, схватил портфель и бросился вон из класса.

— Портфель-то зачем? — не преминула крикнуть Игнатьева.

Но Саша, словно подхваченный этим неожиданным ветром с воли, уже летел по лестнице вниз…

Костя стоял у сугроба как ни в чем не бывало, счищая снегом с пальто и ладоней дремучую ржавчину.

— Здравствуй!

— Здравствуй! — Саша перевел дыхание.

— Весна?!

— Весна…

— Пошли?!

Саша нерешительно оглянулся на школу:

— Ты понимаешь, я забыл — у меня сейчас будет контрольная.

— Ну ладно! — весело сказал Костя.

— По физике.

— Тогда я пошел один!

Стая грачей сидела теперь на деревьях, оглашая весь двор гортанными криками.

Саша изо всех сил подкинул портфель высоко в воздух.

Усталые птицы продолжали тяжело покачиваться на ветках.

Портфель шлепнулся в мокрый снег.

— Зачем? — засмеялся Костя, поднимая портфель.

— Не знаю, — сказал Саша и тоже засмеялся. — Ну?! Куда же мы идем?

— В открытое море приключений!

…Морозный, круглый, солнечный мой день…

День в самом деле был головокружительный, как само весеннее солнце…

Гудели ноги. И обнаружилось, что Москва действительно стоит на семи холмах. И она вся полна людьми. И зверьем. И голубое небо над городом — в кружащихся стаях. И толпящиеся в Зоопарке возле узкого бассейна пингвины жутко похожи на людей…

— Костя! Какого цвета зебра?

— Отстань!

— А все-таки?

— Ясно какого. Белая, конечно. С черными полосками. А что?

— Да так… — Под ногами стеклянно похрустывали разбитые сосульки.

Предвечернее небо уже сплошь затянулось грязным покровом облачности.

Сегодня там, в открытом вольере Зоопарка, Саша определенно видел розовую зебру. С черными полосками. Наверное, просто так падал свет. Или зебра на самом деле розовая, и никто этого до сих пор не замечал.

Со дворов, еще полных снега, взвизгнув полозьями по тротуару, выезжали санки с мальчишками.

Подмораживало.

…Розовая зебра.

Был тот томительный час светлого еще дня, когда вот-вот, сперва в окнах, а потом и на улицах должны зажечься огни, а они все не зажигаются.

Костя был грустен, что-то говорил о вокзалах.

— Давно не слышал стука колес.

— Сядем на электричку, доедем хоть до Одинцова, — предложил Саша.

— Что — Одинцово? Люди ездят в Париж, в Лондон…

Густеющий сумрак пустынных улиц и переулков внезапно стал заполняться людьми. Они обгоняли Сашу и Костю, шли навстречу.