Приключение взрослых - [21]

Он вошел в небольшой белый зал, уставленный растениями в кадках. На стойке в длинных, узких сосудах разноцветно светились всевозможные сиропы и соки.

— Мне с сиропом, — сказал Саша.

— С каким? Есть вишневый, грушевый, мандариновый. — На продавщице был белый халат. Все это походило на лабораторию.

— С вишневым.

— Десять копеек. — Она уже подставила стакан, взялась за сверкающий никелированный краник.

— Тогда просто чистой…

— Три копейки, — невозмутимо ответила продавщица.

Саша взял стакан, из которого высоко подскакивали пузырьки, отошел к мраморному столику под пальмой.

Это был боржом или нарзан. Пил, давясь. Горло свело судорогой. Все-таки допил до конца. Маленькими глотками. До дна. Вышел на улицу и почувствовал, что есть захотелось еще больше.

В памяти всплыло давнее осеннее утро.

Все вокруг было совсем не такое, как сейчас… И улицы… И погода…

Тогда, в седьмом классе, он только начал писать стихи. Еще не знал Костю.

…Какая-то сила подняла его с постели в шесть утра. Даже не позавтракав, чтоб не разбудить родителей, он взял портфель и тихо закрыл за собой дверь квартиры.

Сначала он просто вышел из дома с намерением пошататься по улицам, а потом, как обычно, к половине девятого, пойти в школу. Было темно, как ночью, моросил ледяной дождь. В луже у подъезда дрожало отражение фонаря.

Ноябрьские ночи. Дожди. Холода.

И вдруг, будто само собой, все это стало складываться в строчки: «Ноябрьские ночи. Дожди. Холода. Шагну за порог — за порогом вода. Звезда-недотрога лежит у порога, уже окруженная корочкой льда».

И, хотя в тот раз он не сочинил больше ни одной строки, словно невидимая волна отнесла его от школы и закружила по неузнаваемым московским улицам.

В то утро он видел, как из депо выползают, слезясь огнями, трамваи, как грустно гниют на опустевших клумбах, покрытые изморозью, стебли поломанных цветов, впервые увидел, как разгружаются у булочных автофургоны с теплым, необыкновенно вкусно пахнущим хлебом.

Раньше он все это тоже знал, видел. Булочных он не видел, что ли?

Но в то утро он словно заново глазел на мир. Потом это странное состояние исчезло, прошло. И снова появлялось очень редко.

Саша прошлялся по мокрым, заляпанным гниющими листьями улицам до двух часов дня.

Была суббота. И он боялся явиться домой раньше, чем кончатся уроки в школе. Тогда он, кажется, впервые ощутил сильный голод.

…То снег. То листопад. И яблоки скрипят в тугих авоськах…

Саша присел на скамью, расстегнул куртку, залез во внутренний карман. Ручка была. Записную книжку оставил дома… Ничего. Можно на память. Потом запишется… Рука натолкнулась на что-то твердое.

Это оказалась визитная карточка Лоуренса Мюллера. Ее оборотная сторона была чистая, атласно-гладкая.

«То снег. То листопад.

И яблоки скрипят

В тугих авоськах.

И мерзнет Зоосад —

И слон и моська»,—

записал Саша.

Больше на визитной карточке места не было. Саша спрятал ее в карман.

…Сквозь тьму летят такси… А небо моросит… И листья липнут… И мокнут липы…

По бульвару вереницей шла группа людей. Их вел человек с бамбуковой указкой в руке. Судя по говору, это были украинцы. Плечистые, рослые дядьки в кепках. Говорили о пожаре в каком-то забое. Наверное, шахтеры… Экскурсия.

Саша встал со скамейки и нагнал их.

Человек с указкой, ничего не рассказывая, быстро и деловито вел группу по бульвару. Выйдя на площадь, он также молча подождал, пока подбегут отставшие, и после этого подвел всю группу к огромной клумбе.

На ней из множества мелких цветов было выложено сегодняшнее число — 25 марта.

— Здесь, товарищи, будете фотографироваться! — сказал экскурсовод. — А после этого вернемся к автобусу и поедем обедать.

Из-за клумбы вышел худой, длинноусый фотограф с аппаратом на треноге.

Фотограф расставил шахтеров в три ряда возле клумбы, поглядел в объектив и скомандовал:

— Первый ряд дружненько присел!

Шахтеры первого ряда послушно, как дети, опустились на корточки. Это было очень смешно…

— Здравствуй!

Саша обернулся. Из раскрывшейся двери подъехавшего такси высунулся незнакомый человек в большой кепке.

— Вы меня?

— Конечно! Что — не узнаешь?

— Нет…

— Очки тебе подарю! Меня весь город знает. Садись скорей!

— Зачем?

— Иди сюда! Чего стоишь? Мне помощник нужен. Хочешь заработать?

— Хочу.

— Ну, так садись! Некогда мне с тобой разговаривать!

Саша подошел к машине и остановился.

Шофер включил газ.

— Некогда, говорю!

В конце концов, чего бояться? А вдруг и вправду можно заработать? То-то Костя удивится вечером! Он бы поехал! Почему не помочь человеку?

Саша открыл заднюю дверцу.

Такси рвануло с места, развернулось вокруг клумбы, где еще стояли шахтеры. Мелькнул бульвар. Магазин минеральных вод. И пошли совсем незнакомые места…

Рядом на сиденье лежал потрепанный чемодан. Он все время норовил свалиться. Пришлось придерживать рукой.

— Еду. Смотрю, стоит хороший парень. Ворон считает. Думаю — что стоит без дела? — Человек в кепке внезапно обернулся с переднего сиденья. — В какой школе учишься?

— В сто тридцать пятой.

— Не знаю такой. Слушай, сколько в классе народа?

— Человек сорок…

— Всех знаешь?

— А что?

— Открой чемодан.

Саша машинально отщелкнул замок.

— Что там видишь?