Приключение в «Зеленом береге» - [56]

Закончился последний урок, и по дороге домой я начал думать, почему же Тимоша не сумел оправдать доверия ребят, как случилось, что теперь он только формально считается нашим руководителем, а на деле мы уже давно перестали прислушиваться к нему.

Ведь Тимоша как был, так и остался отличником учебы, у него всегда примерная дисциплина. К тому же он - активный пионер, любит общественную работу, и когда мы прошлой осенью избирали его на почетную должность нашего пионерского вожака, он горячо, охотно взялся за дело.

Но, оказывается, всего этого недостаточно, чтобы оправдать звание вожака, завоевать любовь ребят. Надо иметь еще и другие качества. В обычное время бывает нелегко заметить все хорошее и плохое в человеке. Но в какие-то особые моменты жизни вдруг проявляются все его прежде скрытые черты, и человек этот предстает уже совсем в ином свете.

Таким испытанием для Тимоши явился наш летний двухнедельных! поход по родному краю…

Иду и вспоминаю, как все это было. Мы выбрались в путешествие в конце июля. Нас было пятнадцать человек, почти весь отряд, за исключением ребят, уехавших в лагеря. Возглавляла наш отряд старшая вожатая школы Нина Петровна. Она никогда не навязывала нам своих решений или указаний, предоставляла руководить походом совету отряда и только незаметно направляла нашу инициативу. Целью похода было - ознакомиться с хозяйством одного-двух передовых колхозов области, некоторыми интересными памятниками Великой Отечественной войны и, наконец, экскурсия по областному центру.

Помнится, поход наш начался не совсем удачно. Утром второго дня, когда мы отошли от своего села всего на каких-нибудь десять километров, начался дождь. Мы решили переждать его в первой встречной деревне - но куда там, это была не обычная летняя гроза, а обложной дождь. Он лил день и ночь, и еще день и ночь, а небо по-прежнему было густо закрыто тучами, и на нем не видно было никакого просвета. Многие из нас, как говорят, «скисли», и на третий день вечером вдруг возник вопрос о том, чтобы «свернуть» поход и возвратиться домой…

То, что первым это предложил Тимоша Поплавский, нам стало известно много позже. Тогда же Нина Петровна, уважая авторитет председателя совета отряда, не назвала его имени, а просто вынесла это предложение на наше обсуждение.

Конечно, никто из нас не согласился возвращаться: не так понимали мы, что такое пионерский поход и как обязан поступать настоящий пионер. Плохие мы были бы ленинцы, если б первые трудности и неудачи заставили нас отступить. И мы удивились и даже обиделись, когда Тимоша, наш вожак, вдруг попробовал отстаивать это предложение.

На следующий день тучи неожиданно разошлись, сверху опять приветливо полились лучи горячего летнего солнца, и мы бодро зашагали дальше. Все были по-прежнему в хорошем настроении, и только один Тимоша оставался недовольным. Видите ли, была ущемлена его гордость, отряд не подчинился его желанию.

В день мы делали переходы по пятнадцать километров - немалый путь, если учесть, что за плечами у каждого из нас был рюкзак с продуктами, постелью и походным снаряжением. Особенно уставали девочки. И вот Павлик как-то предложил:

- А что, ребята, давайте поможем девочкам, силенок ведь у нас больше, чем у них.

И сам первый взял рюкзак у одной девочки, обливавшейся потом от усталости. Его пример подействовал, и мы сразу же освободили всех слабых девочек от их дорожных вещей. Несли мы эти рюкзаки по очереди. Только один Тимоша Поплавский отказался помогать девочкам.

- Мне и свой мешок тяжело нести,- проворчал он.- А если у них нету сил, то и в поход идти не надо было…

На привалах Павлик никогда не ложился отдыхать, пока не поможет девочкам поставить палатку, принести воды, разжечь костер. Тимоша же, как только объявляли привал, выбирал самое удобное место у костра и сразу укладывался.

Но, может быть, со временем все эти мелочи забылись бы, если б не один случай, который мы уж никак не могли простить Тимоше. Однажды, на десятый или одиннадцатый день нашего путешествия, мы вынуждены были сделать большой переход. Все очень устали, и, когда остановились на привал, многие из нас, не дожидаясь ужина, завалились спать.

И тут Павлик вдруг заметил, что среди нас нет Саньки Рыбаченко, тихого, спокойного мальчика, пионера из второго звена. Приближалась ночь, и все очень волновались. Мы начали по очереди звать его, свистеть, надеясь, что он отстал где-то недалеко. Но Санька не откликался, хотя эхо от наших голосов в Ее-черней тишине перекатывалось по лесу, что находился от нас километра за полтора. Тогда мы начали вспоминать, когда видели его в последний раз и строить догадки, где он мог отстать. Павлик сказал, что в последний раз он видел Саньку в лесу, в том месте, где рос густой орешник и где мы все разбежались рвать орехи. Это было километрах в трех от места, где мы остановились на отдых. Очевидно, надо было сейчас же, не теряя ни минуты, идти на поиски Саньки: с ним, воз-можно, приключилась какая-нибудь беда или он заблудился. Но когда мы подошли к Тимоше и спросили, что делать и как организовать поиски, он категорически заявил: