Приключение «Трех Мансард» - [4]

– Ну, так просто помни, Стив, что хозяйка этого дома и все там находятся под моей защитой. Не забудь!

– Ладно, масса Холмс. Запомню.

– Я так напугал его, Ватсон, что он теперь за свою шкуру трясется, – заметил Холмс, когда мы пошли дальше. – Думаю, он выдал бы нанимателя, если бы знал, кто это. Очень удачно, что я располагаю сведениями о шайке Джона Спенсера и знаю, что Стив ее член. Ну-с, Ватсон, тут требуется Лангдейл Пайк, и я намерен повидать его незамедлительно. Когда вернусь, возможно, ситуация станет мне яснее.

Больше в этот день я Холмса не видел, но мог без труда угадать, как он его провел, поскольку Лангдейл Пайк был справочником в человеческом облике по любым светским и иным скандалам. Этот оригинальный томный субъект все часы бдения проводил в оконной нише одного из клубов на Сент-Джеймс-стрит и служил приемником, а также передатчиком всех сплетен столицы. По слухам, он имел доход в четыре цифры с заметок, которые каждую неделю поставлял мусорным газетенкам, потакающим вкусам жадной до сплетен публики. Если в мутных глубинах лондонской жизни возникали неожиданные водовороты или завихрения течений, их с математической точностью фиксировала шкала этого двуногого прибора на поверхности. Холмс втайне помогал Лангдейлу пополнять его сведения и иногда, в свою очередь, получал помощь от него.

Когда рано на следующее утро я вошел в комнату моего друга, то мог заключить по его виду, что все обстоит прекрасно. Тем не менее нас ожидал крайне неприятный сюрприз. Преподнесен он был следующей телеграммой:

«Пожалуйста, приезжайте немедленно. Дом клиентки был ночью ограблен. Полиция извещена.

Сатро».

Холмс присвистнул.

– Кульминация драмы наступила быстрее, чем я ожидал. Позади всего, Ватсон, действует огромная движущая сила, что меня не удивляет после того, что я услышал. Сатро, разумеется, ее поверенный. Боюсь, я допустил большую ошибку, не попросив вас остаться там на страже всю ночь. Этот субъект, бесспорно, оказался тростью надломленной. Ну, нам остается только снова поехать в Харроу-Уилд.

«Три Мансарды» разительно отличались от содержащегося в полном порядке дома, который мы покинули накануне. У калитки толпились зеваки, а двое констеблей обследовали окна и клумбы герани. Внутри нас встретили седовласый джентльмен, представившийся поверенным хозяйки, а также энергичный инспектор, который поздоровался с Холмсом, точно старый друг.

– Ну, мистер Холмс, боюсь, вам показать себя в этом деле не придется. Простое обычное ограбление и вполне по силам бедной старой полиции. Экспертам нет нужды предлагать свои услуги.

– Не сомневаюсь, что дело в самых надежных руках, – ответил Холмс. – Всего лишь обычное ограбление, вы сказали?

– Вот именно. Мы практически знаем, кто они и где их искать. Шайка Барни Стокдейла с дюжим черномазым в ней – их тут видели поблизости.

– Превосходно! Что они забрали?

– Ну, как будто не так уж много. Миссис Мейберли одурманили хлороформом, и дом был… А! Вот и она сама.

Наша вчерашняя добрая знакомая вошла в комнату, опираясь на плечо молоденькой служанки. Выглядела она очень бледной и больной.

– Вы дали мне хороший совет, мистер Холмс, – сказала она с грустной улыбкой. – Увы, я ему не последовала. Не хотела беспокоить мистера Сатро, вот и осталась без всякой защиты.

– Я услышал про это только сегодня утром, – объяснил юрист.

– Мистер Холмс посоветовал мне, чтобы я пригласила переночевать у меня кого-нибудь из друзей, а я пренебрегла его рекомендацией и поплатилась за это.

– У вас совершенно больной вид, – сказал Холмс. – Может быть, вам не по силам рассказать мне, что произошло.

– Все это тут, – вмешался инспектор, поглаживая пухлую записную книжку.

– Тем не менее, если миссис Мейберли не слишком…

– Рассказывать почти нечего. Без сомнения, мерзкая Сьюзен подготовила им доступ в дом. Видимо, он был им известен до последнего дюйма. Я лишь на мгновение осознала, что мне ко рту прижали пропитанную хлороформом тряпку, и понятия не имею, сколько времени пролежала в забытьи. Когда я очнулась, один мужчина стоял возле кровати, а другой, со свертком в руке, поднимался с пола среди вещей моего сына, частично распакованных и разбросанных вокруг. Прежде чем он успел сделать шаг, я вскочила и бросилась на него.

– Вы крайне рисковали, – сказал инспектор.

– Я повисла на нем, но он стряхнул меня, а второй, вероятно, оглушил меня, потому что я больше ничего не помню. Мэри, служанка, услышала шум и начала звать на помощь из окна. Появились полицейские, но негодяи уже скрылись.

– Что они взяли?

– Ну, не думаю, что пропало что-либо ценное. И уверена, что в багаже моего сына ничего сколько-нибудь дорогостоящего не было.

– И они не оставили никаких следов?

– Только лист бумаги, который я, возможно, вырвала у того, с которым схватилась. Он лежал смятый на полу, исписанный почерком моего сына.

– Из чего следует, что помощи от него никакой, – сказал инспектор. – Вот если бы его исписал грабитель…

– Бесспорно, – сказал Холмс. – Какой образчик несгибаемого здравого смысла! Любопытно поглядеть на этот листок.

Инспектор вынул из записной книжки сложенный вчетверо лист.