Приключение Гекльберри Финна - [31]

Потом я около получаса покрикивал время от времени и, наконец, расслышал ответ, очень далекий, и попытался поплыть на него, да не смог, потому что попал, как я вскоре понял, в целый лабиринт намывных островков, они смутно выступали из тумана с обеих сторон от меня, иногда я различал и узкую протоку, которая отделяла один от другого, а иногда ни одного островка не видел, но знал, что они где-то рядом, потому что слышал, как течение ворошит свисающие с их берегов старые сохлые кусты и прибившийся к ним сор. Ну, среди этих островков я скоро и внимание-то на далекие крики обращать перестал, погонялся было за ними немного и понял — это все равно что за блуждающим огоньком гоняться. Вот уж не думал, что звук может так шустро перескакивать с места на место и доноситься всякий раз с другой стороны.

Раза четыре-пять я вынужден был, чтобы не врезаться во внезапно выскочивший из воды островок, с силой отталкиваться веслом от его берега; и мне пришло в голову, что и плот, наверное, прибивает время от времени к таким островкам, иначе его унесло бы совсем далеко, и я давно уж ничего бы не слышал — он ведь шел немного быстрее моего челнока.

Ну вот, в конце концов, течение снова вытащило меня на открытую воду, однако криков я никаких больше не слышал. И решил, что Джим, скорее всего, налетел на какой-нибудь топляк, тут ему и конец пришел. Я здорово устал, и потому лег на дно челнока и сказал себе, что с меня хватит. Засыпать мне, конечно, не хотелось, однако меня до того клонило в сон, что я решил все же подремать, совсем недолго.

Но, видать, получилось не так уж и недолго, потому что, когда я проснулся, в небе ярко сияли звезды, от тумана и следа не осталось, а челнок мой несло кормой вперед по большой излуке. Я не сразу сообразил, где нахожусь, подумал, что мне все это снится, а когда воспоминания стали возвращаться ко мне, то оказались они какими-то смутными, точно все на прошлой неделе произошло.

Река в этом месте была страх какая широкая, оба ее берега заросли высоченным, густейшим лесом, казавшимся при свете звезд сплошной стеной. Я взглянул вниз по течению и различил на воде какую-то черную крапину. Поплыл к ней, но когда, наконец, нагнал, она оказалась просто-напросто двумя связанными бревнами от плота. Тут я увидел другую такую же и погнался за ней, потом третью и вот уж эта была тем, что я искал. Нашим плотом.

Забрался я на него и сразу увидел Джима — он сидел и спал, свесив голову между колен и держа правую руку на рулевом весле. Второе весло было разбито в щепу, плот покрывали листья, ветки, грязь. Похоже, досталось ему — выше ушей.

Я привязал челнок, улегся на плот под самым носом Джима, зевнул, потянулся, так что кулаком по Джиму заехал, и говорю:

— Привет, Джим, я что, заснул? Чего ж ты меня не растолкал?

— Милость божья, это ты, Гек? Не помер — не потонул — воротился? Глазам своим не верю, голубчик, просто глазам не верю. Дай мне посмотреть на тебя, дитя, дай пощупать. Нет, точно не помер! Вернулся назад, живой-здоровый, все тот же старина Гек, хвала небесам!

— Да что с тобой, Джим? Ты виски напился?

— Напился? Я напился? Да когда мне пить-то было?

— Так чего ж ты такую околесицу несешь?

— Какую околесицу?

— Какую? Бормочешь, что я вернулся и прочее, будто я уходил куда.

— Гек… Гек Финн, посмотри мне в глаза, посмотри в глаза. Ты разве не уходил?

— Уходил? Господи-боже, о чем ты? Никуда я не уходил. Да и куда мне уходить-то было?

— Нет, постой, погоди, тут что-то не так. Это я — или еще кто? Я в своем уме или как? Вот что я хочу знать.

— Ну, думаю, это ты, даже и не сомневаюсь нисколько, но, по-моему, у тебя, старого обормота, ум за разум зашел.

— Значит, я это я? Ладно, тогда ты мне вот чего скажи: разве ты не уплывал в челноке, чтобы плот на островке привязать?

— Нет, не уплывал. И на каком еще островке? Я и островка-то никакого не видел.

— Не видел? Послушай, Гек, разве плот не сорвался, и не уплыл по реке, а ты не остался сзади и не потерялся в тумане?

— В каком тумане?

— Да в тумане же! — в тумане, который тут всю ночь провисел. И разве ты не кричал, и я не кричал, и мы не заблудились среди островов — один потерялся, а другой все равно что потерялся, потому как не знал, где он есть? И разве меня не било об эти чертовы острова, разве я не перепугался до смерти, да и вообще чуть не потоп? Разве не так все было, сэр? Ответьте.

— Ну это уж ты заговариваться начал, Джим. Не видел я никакого тумана, и островов тоже, все было тихо-мирно. Я целую ночь просидел вот на этом месте, с тобой разговаривал, а минут десять назад ты заснул и я, видать, тоже. Насосаться ты за это время никак не мог, стало быть, тебе все это приснилось

— Да черт побери, как же мне столько всего за десять минут присниться могло?

— Выходит, как-то приснилось, потому что ничего этого не было.

— Слушай, Гек, я же все так ясно видел, как…

— Какая разница, ясно-неясно, не было же ничего. Уж я-то знаю, я все время здесь сидел.

Джим минут с пять промолчал, обдумывая все. А потом говорит:

— Ну тогда ладно, Гек, похоже, и вправду приснилось, но, черт меня задери, если я когда-нибудь видел такой яркий сон. Да и не уставал я ни от одного так, как от этого.