Приключение - [5]

— Я не хочу страдать.

— Поэтому иди наращивать документооборот или, как Настенька, в сферу культурного досуга, ну и вообще, в сферу услуг. Стань барменом, стриптезёром, драгдилером… Чем тебе не творческая, приключенческая работа? Ты же знаешь, что торчка легко спутать с андроидом из агентства по борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ. А знаешь, как быстро они бегают?

— Знаю…

— Вот и славно! На днях тебе сделают укол, и ты станешь драгдилером. Где ты хочешь стать драгдилером? В «Атриуме»? В «Плазе»? Или в "Мавзолее"?

— Ништяк в «Мавзолее» драгдилером тусоваться… — поддержала Марину Викторовну Настя, — Драгдилер, вообще, очень хорошая профессия. Они все такие в золоте, красивые, блестят. Всегда при деньгах, добрые. Я бы замуж за драгдилера вышла. А ещё профессия драгдилера общественно полезная. Пока существуют драгдилеры, мы застрахованы от социальных потрясений. Короче, революции не будет…

— Замечательно, Настенька, замечательно! Вот, девочка рассуждает, любо-дорого послушать. Не просто живёт, небо коптит. А сознательно осуществляет свою миссию…

— Спасибо, Марина Викторовна.

— Не за что, дитя моё.

— Она, вообще-то, стриптизёрша, мам…

— Ну и что? Ты же, вот, будешь драгдилером, и ничего. Тебе тоже надо взять степень, если не магистра, то хотя бы бакалавра по социологии…

— Я не хочу быть драгдилером.

— Только что ты меня уговаривал.

— Это был не я

Мама ущипнула Колю.

— Ай!

— Это был ты.

— Мне, Коля, социология очень помогает, — вступила в разговор Настя, — Она меня правильно мотивирует. Я не просто визуально торгую свои телом, я снимаю стрессы у клиентов, занимающихся наращиванием документооборота, а без осознания этого факта я бы давно уже спилась и сторчалась, и из меня бы давно уже сделали удобрения, а клиенты пошли бы жечь супермаркеты и строить баррикады.

— Из всех сделают удобрения рано или поздно. — Рассудительно заметил Коля.

— Лучше поздно. — Серьёзно заметила мать.

— Я не хочу быть драгдилером со степенью социологии. — Повторил Коля.

— Кем же ты хочешь быть? Или ты хочешь сидеть на шее у матери? Кошмар! Кого я вырастила. Я вырастила тебя без отца. Твой отец… Но не будем о нём. Твой отец — трагедия всей моей жизни. Он не создал мне угла. Он был некрасив. Он был домосед. И не мог вбить гвоздя. В сущности, твой, так называемый отец, был мерзкой ничтожной личностью. Слава Богу, его уже отправили на удобрения! Я сделала тебя, Коля, только я. Сынок, я отдала тебе лучшие годы своей жизни, можно сказать я посвятила тебе всю свою жизнь и даже больше. И вот плата за всё, ты вырос тунеядцем, ты не хочешь наращивать документооборот или снимать стрессы у тех. Кто наращивает документооборот. Злой, злой, бесчувственный мальчик…

Марина Викторовна зарыдала. Насты бросилась к ней утешать, успокаивать, целовать. Коля, не зная, что делать, встал из-за чайного стола и стал слоняться по комнате. Послонявшись, некоторое время, юноша сообразил, чем ему заняться.

— А чего ты, правда, ко мне приехала, мам? — спросил он Марину Викторовну, склонившую голову на груди стриптизёрши.

Рыдания и всхлипывания прекратились. Марина Викторовна утёрла лицо и ответила:

— Сегодня в полночь прилетает твой дядя Андрон. Я хотела, чтобы мы его вместе встретили.

— Дядя Андрон! — вскричал Коля, — Прилетает!

— У тебя нет другого дяди. Из космоса прилетают. Как оттуда придёшь или приедешь…

— Ура!

— "Ура"… Вот он тебе задаст, как узнает…

Коля с радостным рёвом бросился обнимать женщин.

— Дядя Андрон прилетает! Дядя Андрон прилетает! Дядя Андрон прилетает! — повторял и повторял Коля, кружа и кружа женщин.

Глава IV

Галерея

Когда Марина Викторовна, Настя и Коля вышли из лифта на причальную галерею аэромобусов, с ближайшего к Fun building минарета раздался протяжный рвущий за душу крик муэдзина, призывающего правоверных на молитву. Дождь прекратился, в тёмных клубах туч образовался разрыв, в котором блеснули звёзды.

— Здешний имам всегда сам призывает верующих на молитву. — Сказал Коля дамам.

— Да ладно! — усомнилась Настя, — Это запись. Что он, дурак, что ли по пять раз на дню на такую верхотуру лазать…

— Позвольте с вами не согласиться, Настенька, — вступила в разговор Марина Викторовна, — Это то, что я называю искренней верой. Коля дай девушке бинокль.

Бинокль составлял важную часть туалета молодого человека, в котором он вышел из дома. Начнём его описание с обуви.

Ступни Коли были спрятаны в толстые белые носки. Они покоились в жёлтых вьетнамках на очень высокой платформе. Далее следовали худые волосатые ноги. Ниже колен начинались синие бриджи. На них резвились серые весёлые акулы. В их оскаленных пастях извивались истекающие кровью матросы в шапочках с помпонами и трубками в зубах. На бриджи была выпущена ядовито лимонная майка с ярок зелёным жуком. Текст, который чернел в белом пузыре над усиками, на этот раз был таков: "Съем тебя!"

В рукава Коля надел ярко-красную «аляску» с золотой опушкой по краю капюшона. Голову юноши покрывала зелёная бандана с динозаврами песочного цвета. Динозавры танцевали что-то вроде буги-вуги.

Оттопыренные уши молодого человека скрывали гигантские чёрные наушники. Они делали Колю похожим на Чебурашку.