Прикладная философия - [111]

В современном достаточно энерго и технически вооруженном обществе существенно повышается роль проверяющего чиновника: эколога, пожарника, санитарного врача и т. д. Без этих служб сегодня не может обойтись ни буржуазное общество, ни феодальное. И здесь перед обществом встает, как всегда бывает в рыночных отношениях (они являются естественными и потому постоянно возникают даже в феодальном обществе), задача поиска тонкой грани между общественной потребностью: беречь окружающую среду, сохранять здоровье людей, соблюдать технику безопасности и задачей не сделать производство слишком дорогостоящим за счет усложнения и следовательно удорожания всех этих дополнительных систем. Во-первых, само общество ищет эту очень тонкую грань в выборе норм, понимая их значение (это все та же задача минимизации обобщенных налогов). К примеру, немцы такую грань для себя нашли, тем, что и экологическая ситуация в стране достаточно благополучна, и их товары на мировом рынке вполне конкурентоспособны. А в советском обществе экологические нормы выбросов, установленные чиновником, стоящим над обществом и его интересами, намного (в разы) строже немецких. Ясно, что при их соблюдении наши товары принципиально не могут быть конкурентоспособными с остальным миром. Во-вторых, это сам чиновничий подход к отношению с производствами. Буржуазное законодательство по этому набору вопросов организовано так, что проверяющий чиновник требует от хозяина производства соблюдения норм, но при этом отлично понимает, что производство это то, благодаря чему общество существует и платит налоги в том числе на его чиновника содержание, поэтому никогда не будет производство душить. А сегодняшний российский постсоветский проверяющий чиновник с властным феодальным менталитетом, ставящим себя выше общественных интересов, об этом в принципе не думает, и с рвением бросается выполнять любую самую абсурдную норму или инструкцию путем запретов, чтобы продемонстрировать свою власть, и ему совершенно неважно, что при этом он разрушает производство. О возможных злоупотреблениях, неизбежно возникающих на этой почве, я вообще не говорю.

Сходная ситуация сегодня возникает и со всякого рода чиновниками-мытарями: налоговой инспекцией, налоговой полицией, всякими фондами, ОЭПом и т. д. Преследование и пресечение преступности, естественно, необходимо, но борьба с этим злом требует и напряжения сил и риска для жизни и здоровья, а вот выжимание соков из производства, которое законно открыто, но в силу тяжелейших экономических условий имеет долги, гораздо спокойнее, безопаснее, а поскольку имеешь дело с законопослушными людьми, то оказывается и эффективнее. И вся эта система очень даже нормально работает, начиная с выборных чиновников, определяющих размер налогов, и заканчивая мелкими местными чиновниками, сдирающими шкуру с производителя, и разрушающими остатки российского производства. При этом в последнее время эта тенденция распространилась и на сельское хозяйство. Т. е. менталитет феодального чиновника, это один из разрушительных инструментов для экономики. Феодальная чиновничья машина, стоящая над обществом, его интересами, в вершине своей создает законы и инструкции для всего общества, а в нижней части этой машины чиновники-исполнители с рвением и советской любовью к запретам, чтобы продемонстрировать свою власть над обществом, да еще мимоходом и покормиться от дел, бросаются эти антиобщественные указания исполнять. Другой разрушительный набор элементов общественного сознания феодального общества связан с системой управления производством. В буржуазном обществе производством руководит хозяин, который бережет ресурсы, все сбереженное, и наоборот истраченное это его доходы или расходы. В феодальном обществе производством руководит наместник, который сопричастен собственности своего «удела», но не в полной мере, и степень его сопричастности может изменяться по воле сюзерена, вплоть до отстранения от дел. Отсюда проистекает ряд особенностей чиновничьего феодального менталитета. Ему необходимо как можно больше и быстрее перекачивать из собственности, к которой он сопричастен, в свою безусловную собственность. Часть этого делается официально в пределах оговоренных правил игры, но часть явно иными способами, которые можно назвать злоупотреблениями.

Во-первых, он совершенно не заинтересован в засвечивании перед начальством имеющихся резервов, т. е. ему выгодно сдерживать развитие, и как вариант даже специально разрушать. Один из основных механизмов злоупотреблений, ссылаясь на объективные причины, организовывать разрушение и завышать в отчете величины потерь, кладя несколько процентов «спасенных» таким образом в свой карман. Это был очень распространенный механизм злоупотреблений в Советское время, и сегодня остается основным элементом «кормления» для определенного социального слоя чиновников. Руководство некоторых полностью рухнувших бывших советских предприятий колоссально обогатилось, распродав их с молотка практически полностью в свой карман.

Во-вторых, это подход временщика, когда удельный князь выжимает из «своего удела» все соки, за это уходит на повышение в новое качество, бросая старый удел умирать. Сегодня это перешло в аналогичную, но чуть другую форму. Руководство предприятия, находящегося на грани краха, не выплачивает зарплату работникам или платит гроши, абсолютно не тратится на развитие, восстановление, ремонт, технику безопасности и т. д., а все перекачивает в свой доход. То что предприятие рухнет ему почти безразлично, поскольку оно реально не его, а только его сегодняшний «удел», который завтра таковым запросто перестанет быть, а то, что перекачено в свой доход, безусловно свое. Поэтому сегодня очень распространенное явление, когда зарплата директора предприятия с замами превышает в разы фонд зарплаты всех остальных сотрудников, работающих в не выдерживающих никакой критики условиях. Даже, если руководители предприятия приватизировали его себе, то и в этом случае такая тенденция в хозяйствовании относительно распространена, поскольку из-за общей государственной нестабильности надежнее деньги перекачать в свой карман и положить на заграничный счет, чем вкладывать в российское пусть и свое производство.