Прикид - [66]

Что же касается границ нравственности, то иногда мне представлялся отец, завсегдатай клуба «Ротари», протягивающий из могилы руку и стремящийся закрыть мне глаза, чтобы я не замечала обступивших со всех сторон искушений. То, что его дочь могла завести любовника… О, одна мысль об этом была бы ему невыносима! Я часто пыталась представить лицо отца. И при этом неизбежно закрадывалась мысль: поскольку всю свою недолгую жизнь он прожил в стремлении прибиться к среднему классу, измена дочери вряд ли произвела бы столь же удручающее впечатление, как тот факт, что она опустилась до торговли поношенными шмотками. Оставалось утешаться лишь тем, что я не опозорила его при жизни в Ипсуиче.

И в то же время мне страшно хотелось, чтобы он был жив. Он умер слишком рано, у меня не было времени понять, что это значит – иметь доброго, внимательного отца, слишком уж занят он был делами. А когда я расспрашивала о них, он отворачивался. А потом пьяный водитель грузовика на автомагистрали А-12 унес его из моей жизни раз и навсегда.

Я предпочитала не думать, что сказал бы отец о нашем предприятии. Да и, наверное, сама бы не смогла толком объяснить.

Главной движущей силой, иногда грубой, стал у нас Рик. Я предполагала, что пройдет не меньше недели, прежде чем мы получим заказанные в типографии рекламные открытки. Однако на следующее же утро, ровно в девять, он вошел в магазин с большой сумкой типа тех, что используют в главном почтовом управлении.

– Принимайте, дамочки! – объявил он, швыряя сумку на стол. – Ровно пятьсот штук. Как вы просили, с неровными краями. Правда, потом я подумал, что лучше не писать «По указу Ее Величества Королевы», но зато вам наверняка понравятся золотые буквы. Ну как, цыпочки мои?

На открытках на пасторально-зеленом фоне красовалась надпись из золотых букв «Новое счастье». Сочинение фразы, должной следовать за этим, доставило нам немало хлопот. Целыми часами, день за днем, сидя у Ренато за ленчем, мы ломали над этим головы – как в одном коротком предложении донести нашу мысль до женщин, у которых неверные или просто ни на что не годные мужья. И не показаться при этом занудно-нравоучительными (мягко говоря) или же просто шайкой старых дур – а вот это, пожалуй, слишком сильно сказано.

От Кэролайн не было никакого проку.

– Знаю! – как-то воскликнула она за ленчем, ковыряя вилкой ветчину. – Слушайте! Это пришло мне в голову вчера, во время игры в теннис в клубе «Харлинггон». Всего несколько слов. «Не пора ли сменить яйца?» Как вам?

Мы с Гейл переглянулись и хором воскликнули:

– Нет, Кэролайн, только не это!

– Что, слишком изысканно?

– Не совсем, Кэролайн.

Секунду она сидела с удрученным видом, затем, набив рот, вдруг улыбнулась.

– А как вам вот это? «Меняйся и разлучайся»? – пробормотала она.

– Ну, это уже ближе к истине, – заметила я. – Только немного коротковато.

– Прямо как у Патрика, – буркнула Кэролайн.

Очередное наше совещание выходило из-под контроля.

– Главное в рекламе, – с самым серьезным выражением заявила Гейл, – это помнить, что она должна быть нацелена на нужных вам людей, а не на кого попало.

– Что ж, продолжай! – устало сказала я. – Твой черед.

Гейл опустила бокал с вином и огляделась по сторонам.

– А как насчет «Свяжи его узами с другой»? – предложила она.

Кэролайн скривилась:

– О нет, только не это! Походит на долбаную клятву, которую дают при вступлении в брак. Кто ж захочет, чтоб ему напоминали об этом?

Зато ее слова напомнили мне нечто совсем иное. И тут пришло озарение.

– Может, Гейл и права, – сказала я. – Свадебная клятва… в этом что-то есть. Погодите, как там они говорят? «Пока смерть не разлучит нас»?.. Знаю, вот оно! Все очень просто! Перевернем, сделаем наоборот. «Зачем дожидаться смерти? Избавься от него сейчас». Ну, как?

Несколько секунд царила тишина. Затем лица Гейл и Кэролайн расплылись в счастливых улыбках.

– Молодец! – сказала Гейл и наполнила свой бокал.

И вот эти слова появились на наших открытках. Под крупными золотыми буквами заголовка в обрамлении крохотных розочек красовалась завлекательная надпись. С розочками, пожалуй, немного переборщили, но ничего, зато получилось нарядно. Итак, сразу под заголовком опять же золотыми буквами была набрана надпись «Зачем дожидаться смерти? Расстаньтесь прямо сейчас!», опять же слишком нарядная и торжественная, если вдуматься в смысл предлагаемого. Эффект тем не менее она производила. А в нижнем правом углу каждой открытки значилось название нашего заведения «Предприятие „Прикид“», а также адрес и телефон. Ничего лишнего, все крайне деликатно, строго и по-деловому. Мы стояли и любовались открытками. Рик проделал отличную работу.

– Выходя замуж за вора, выходишь, оказывается, за художника, – философски заметила Гейл.

Об оплате не может быть и речи, заявил Рик. Тут затронута его профессиональная честь, и мы должны считаться с этим фактом.

В течение двух первых дней мне как-то не хватало смелости заняться активным распространением нашей рекламы. Одну зеленую открытку я оставила на полу на разбросанной одежде Джоша во время очередного затянувшегося ленча, приписав после «Новое счастье»: «К тебе это тоже относится, дорогой», что было уже значительным прогрессом с моей стороны. Но слишком уж я расслабилась, утолив сексуальный голод и позавтракав семгой с вином. И очевидно, потеряла всякую сдержанность и бдительность. Я с нежностью и трепетом вспоминала тело Джоша и то, что оно проделывало с моим, и провела остаток дня словно во сне. Гейл с Кэролайн поглядывали на меня. Первая – многозначительно улыбаясь, вторая – недоуменно хмурясь. Как это она до сих пор ничего не заподозрила, я просто не понимала.