Приказано жениться - [103]

– Да не хочу я его удерживать! – Настя всплеснула руками, чуть не расплескав чай, но успела подхватить чашку, лишь несколько капель на блюдце упали. – Ни его, ни кого другого!

– Тогда тебе силой до конца не овладеть, так и будет плескать без толку! – фыркнула Бутурлина. – Сила в ведьме в полную силу просыпается, лишь когда та мужчину познает. А так – баловство одно.

Женщина потянулась и с насмешкой посмотрела на сконфуженную Настю.

– Ладно, спать давай, а то так до рассвета и просидим. А охота завтра, тебе там быть надобно. Государыня настрого приказала…

Настя покорно кивнула и побрела к себе в комнату. Девушка думала, что не уснет, но усталость взяла свое, глаза закрылись, как только голова коснулась подушки.

Сон был тяжелый, мутный. В нем Настя вновь шла по безмолвному лесу. Предрассветный туман все поднимался от земли, клубился между темными стволами. Девушка с трудом брела, не разбирая дороги. Ветви деревьев хватали ее за подол рубахи, она хотела остановиться, но Сила все гнала вперед. Внезапно тишину прервал громкий рык. Настя попыталась убежать, но не смогла. Ноги сами повели ее к месту, откуда доносилось рычание.

На поляне сражались два зверя. Огромные волки, они остервенело грызлись, стремясь добраться до горла противника. Странно было не это, а еще один человек, наблюдавший за зверями. Ведьма не могла видеть его лицо, но наблюдатель показался ей знакомым. Внезапно он кинул что-то в дерущихся зверей. Рыжеватый волк взвизгнул и с удивлением посмотрел на нож, торчащий из ребер…

– Гриша… – прошептала Настя и открыла глаза – показалось, что рассветные сумерки полыхнули алым.

* * *

Все-таки Софья прислала коня, а также записку. В ней сестра Белова уверяла, что с удовольствием одолжит лошадь невесте брата, поскольку сама пока не ездит верхом. Прочтя послание, написанное на дорогой плотной бумаге, Настя все-таки хотела решительно отказаться, но конюх Софьи уже сидел на кухне со Степаном, судя по покрасневшим щекам, попивая отнюдь не чай. А высоконогая рыжая кобыла стояла в конюшне за домом Бутурлиных и задумчиво хрумкала сеном. При виде девушки лошадь подняла голову, окинула задумчивым взглядом и шумно выдохнула. Настя погладила ее по бархатистому носу и вернулась в дом. На душе было неспокойно.

Анна Михайловна сидела в зале за пяльцами.

– Настенька, что задумалась? – поинтересовалась она, прокладывая нитью начало вышивки.

Девушка замялась.

– Я… мне кажется Гриша… Белов, – девушка с трудом произнесла имя жениха при посторонних, – он вынудил сестру покровительствовать мне!

– Вот как? – ведьма на секунду прервала свое занятие, но сразу же сделала вид, что увлечена вышивкой.

– Он ей про приказ рассказал, и вот… – Настя положила письмо на стол.

Анна Михайловна расправила лист, пробежалась по строчкам глазами.

– Ну что же… желания Григория вполне объяснимы, но, уверяю тебя, Софья Петровна не та женщина, чтобы даже любимый брат её мог принудить оказывать внимание тому, к кому она сама неприятие испытывает.

– Мне неудобно причинять ей беспокойство, – упрямо возразила Настя.

– Настенька, ну какое же это беспокойство? Приказать конюхам лошадь сюда привести? – Анна Михайловна фыркнула. – Софья, хоть и хорошая всадница, но конные прогулки не любит, предпочитая пешие или же в экипаже. А кони у нее знатные, он и понятно: Саша Левшин у Белова в лучших друзьях!

Настя лишь кивнула и вновь сложила письмо.

– Все так… но не могу я бедной родственницей у нее быть! – в отчаянии воскликнула Настя.

Бутурлина улыбнулась:

– Считай, что услугу ей оказываешь, лошадь разомнешь, побегать заставишь!

– Анна Михайловна! – с укором воскликнула девушка.

Ведьма отодвинула пяльцы.

– Настенька, Софья, как бы брату признательна не была, жить по его указу не будет. Коли прислала тебе лошадь, значит, понравилась ты ей. Потому, даже и не сомневайся. К тому же лошадь тебе не на совсем дают!

Понимая, что спорить бесполезно, Настя тяжело вздохнула и вышла. Кликнула Глашу и приказала подать костюм для охоты.

Сборы заняли больше времени, чем девушка рассчитывала. Проблемы вызвал прежде всего мужской костюм, в коем приказано было явиться всем дамам. У себя в имении Настя сызмальства ездила верхом, как мальчишки: по-мужски, без седла, зачастую и без узды, но и тогда ноги были прикрыты сарафаном.

Став старше, девушка пересела в дамское седло. Хотя до сих пор любила промчаться, как мальчишка, сжимая бока лошади обоими коленями. Но сейчас, разглядывая себя в зеркало, которое держала Глаша, Настя чувствовала себя будто бы раздетой: мужской костюм выставлял напоказ все то, что приличные девицы должны показывать лишь мужу. После фижм и пышных юбок камзол, хоть и прикрывавший бедра, казался неприлично коротким, а сапоги, облегавшие стройные ноги – почти развратными.

Настя перевела взгляд на Глашу. Девка стояла, потупив глаза, но все равно видно было, что она не одобряет подобного срамного наряда. Сама фрейлина напоминала себе скорее отрока, коего родители решили вывеси в свет. Сходство усиливалось и из-за того, что волосы, обычно уложенные в замысловатую прическу, теперь были просто закручены узлом на затылке, а концы выпущены на манер мужских причесок.