Приказано - спасти... - [66]

- Давай, Семен, потихоньку отведи меня к остальным, - тихо произнес Маслеников, - что-то я совсем плохо вижу. Расплывается все и глаза режет...

- А как же вы стреляли, то? - удивился Семен.

- Не поверишь, - криво ухмыльнулся летчик, медленно шагая по засохшей траве, - под ноги стрелял, напугать хотел... Эй, погоди ,ты куда меня ведешь?

- К прицепу, - Чекунов тоже слабо соображал, сказалась бессонная ночь, - ляжете, отдохнете...

- Э-э, нет, - капитан крепче ухватился за рукав шинели красноармейца, - только не туда. Там я точно не смогу быть. Кровью и землей пахнет, как в могиле...

Семен решил что он чего-то не понял, голова работала плохо, но послушно повернул в другую сторону. Доведя Масленикова до группы сосен, где пламя небольшого костерка уже лизало закопченный бок ведра. Сдал летчика, на руки Анастасии Ивановне. Постоял немного, вдыхая запах горящего дерева. Спать хотелось неимоверно. Но, все же, решил что сейчас делать этого нельзя. Нужно посмотреть, как дела у Андрея с ремонтом тягача. Да и в прицеп необходимо заглянуть.

Дойдя до машины, Семен понял, что его помощь здесь не нужна. Шилин вполне справился сам и с двумя красноармейцами уже заканчивал натягивать гусеницу. Обойдя "Комсомольца" вокруг, Чекунов подошел к прицепу. Задний полог криво свисал, не закрывая до конца входной проем.

Уперевшись ногой в скользкий выступ борта, Семен перевалился внутрь кузова.

Тяжелые запахи крови и сырой земли навалились на красноармейца, слились в тяжелом аромате смерти, заставившем Чекунова откачнуться назад, к выходу. Но, пересилив себя, Семен двинулся вглубь фургона. Лучики света, проникавшие внутрь через дыры в брезенте, позволяли кое-как рассмотреть внутреннюю обстановку.

Из порванных пулями мешков по полу рассыпался песок. Кое-где на стойках нар топорщились расщепленным деревом пробоины. А еще, там и сям на дереве виднелись темные пятна. И Чекунову не нужно было присматриваться, чтобы понять что это...

Теперь ему стал понятен отказ капитана Масленикова вернуться в фургон. Семен представил, каково тут было и по спине пробежал озноб. Чекунов хорошо знал, как бывает страшно, когда по тебе стреляют, когда пули врезаются в бруствер окопа... Но, когда у тебя есть оружие - можно ответить противнику. Пусть неприцельно, просто выставив ствол наружу и выпустив магазин "в молоко"... А, вот, каково лежать на нарах, и видеть как рядом умирает человек, и ты не с силах помочь ни ему, ни себе. И остается только держаться и не закрывать глаз... Чтобы, если останешься жить - отомстить. За всех...

Выбравшись из под брезента и спрыгнув на землю, Семен отдышался. Было ясно, что необходимо убирать следы боя в фургоне. Иначе, раненым будет совсем худо.

Снова, обойдя прицеп и тягач, Чекунов направился к костру.

Свободные от ремонта тягача бойцы уже собрались там. Все семь человек. Семен вспомнил прошлый день и мысленно выматерился. От всей группы осталось хорошо, если треть состава. То, что еще вчера было воинским подразделением, после гибели командира превратилось просто в группу вымотанных людей.

Красноармейцы жались к костру, протягивали руки почти в пламя, желая согреться. Спины в серых шинелях отгородили от тепла раненых, и даже Анастасия Ивановна, что помешивала в ведре какое-то варево, оказалась оттерта в сторону.

Требовалось восстановить порядок в отряде. Краткий взгляд в сторону лежащих раненых показал, что капитан Маслеников лежит с закрытыми глазами и, видимо уснул. А, значит, командовать придется самому.

Каждый, кто хоть когда-то пытался руководить группой людей, знает, что обычно любой человек получивший приказание, тут же начинает чувствовать себя несправедливо обиженным: "А почему это должен делать я, а не тот парень?" В армии этот вопрос решен радикально просто: приказ командира - закон для подчиненного. Однако, была тут маленькая закавыка: хоть и назначил Маслеников Семена своим заместителем, но ведь по званию он так и остался простым красноармейцем. Да еще и чуть ли не самым молодым из бойцов. Но, черт же подери, времени на всякую психологию-демократию уже давно не было.

Решительно раздвинув плечом греющихся, Семен шагнул к огню. Кто-то заворчал, споткнувшись о брошенное полено, но Чекунов не обратил на это внимания. Обвел взглядом стоящих:

- Все здесь?

Бойцы неуверено переглянулись:

- Вроде все. А тебе что?

- Сейчас нужно снять брезент с фургона, очистить прицеп от мусора и подготовить его под погрузку раненых.

- Ну так, скажи вон бабам, пусть сделают.

Люди явно пригрелись около костра, и идти возиться с сырым брезентом, и песком, пропитанным кровью не хотел никто. У Семена кружилась голова от недосыпания, воспоминания мешались с реальностью, и, на минуту, ему показалось, что перед ним новобранцы, прибывшие в их ИПТАП.

- Разговоры в строю! У женщин своя работа. Восстановить порядок в фургоне нужно быстро.

- Слушай, да ты никак зазнался? Что, раз тебя капитан заместителем назначил, так ты перед ним выслуживаться будешь? - красноармеец стоящий с другой стороны костра, хитро осклабился.

- Выслуживаюсь, говоришь, - Семен не отвел взгляда, - а ты, когда по гансам стрелял - перед кем выслуживался?