Приказано - спасти... - [52]

Анохин посмотрел в сторону тягача, темной массой застывшего на просеке:

- А если случится что? Кто машину поведет?

- Да вон Шилин и поведет, он умеет, - максимально убедительным голосом постарался произнести Семен, одновременно делая жест в сторону стоявшего возле машины Андрея.

Подумав и найдя аргументы Чекунова убедительными, капитан кивнул пехотинцу:

- Хорошо. Тогда пошлешь двоих. Вот, вместе с ним. Оружие есть? - обратился он уже к Семену.

- Так точно, есть товарищ капитан. И патроны, тоже есть.

- Тогда - вперед, - не стал тянуть резину Анохин.

Быстро забрав с тягача свой "автомат", АВС-36 то есть, Чекунов проверил как лежат в подсумках запасные магазины, сунул в противогазную сумку гранаты. Конечно, РГД-33 можно было положить и в карман шинели, но вот противотанковая РПГ-41, туда бы не влезла точно. А сам противогаз Семен без всякого сожаления выбросил в кусты. Благо капитан Анохин был в стороне, и не видел этого надругательства над казенным имуществом. Перемотал обмотки потуже, поправил пилотку, а тут и два пехотинца подошли. И одним из них оказался Иван Филиппов. Как видно, его командир решил, что раз Иван отдыхал, катаясь на тягаче, то теперь пусть и разомнется.

Вскинул винтовку на плечо, хлопнул по плечу Шилина:

- Давай, Андрюха. Остаешься вместо меня. Если что - береги раненых и машину.

Повернулся и двинулся к ожидающим его красноармейцам. Андрей молча глядел ему вслед. От фургона незаметно подошли Сиваков, Фира и Анастасия Ивановна.

- Куда это он? - спросила Фира, недоуменно оглядываясь на Шилина.

- На разведку вызвался, - отозвался Андрей. - Пошли к дороге подходы проверить.

- А как же мы? - этот вопрос волновал Дольскую больше всего. Хоть и находился Чекунов с ними всего несколько дней, однако как-то незаметно все привыкли, что Семен всегда рядом. И у него можно в любое время попросить совета или помощи, и он не откажет. Хоть и ворча, как старик, но сделает, выручит...

- Он вернется, - нарушила неловкую тишину Анастасия. - Обязательно.

Над штыками равномерно качается звездное осеннее небо. Кажется, что сейчас тонкое острие зацепит светящуюся точку, и звезда покатится вниз, с тонким льдистым звоном. Наверное, так бы описал картину какой ни будь писатель. Вот только в коротенькой цепочке, двигающейся по ночному лесу, таковых нет. Да и штыки трехлинеек надеты на ствол острием вниз, дабы не цепляться за ветки. А автомат Семена и вовсе штыка не имеет. Видать прежний хозяин с собой забрал.

И мысли у хозяина АВС совсем даже не романтичные. Не нравится Чекунову такая погода. Лучше бы туман, облачность, да еще и мелкий противный дождичек, затекающий за воротник. Чтобы ни одна немецкая сволочь из-под крыши и носа высунуть не посмела.

А еще на Семена все больше накатывает ощущение нереальности происходящего. Казалось бы, уже не первый день находится он в этом времени. Но вот только сейчас догнало Лексеича странное чувство. Кажется, ему, будто стоит сделать еще шаг-другой и исчезнут спины в серых шинелях, что двигаются впереди него. Растворятся в ночном мраке, как призраки. Как могут шагать с ним вместе люди, оставшиеся там, за гранью прожитых лет? Живущие, разве что в его воспоминаниях, в те редкие моменты - когда что-то всколыхивало память старого водителя.

Шаг, еще шаг. Вот-вот, сомкнется тьма, и он снова окажется он за рулем ЗиСа, что стоит в строю других киношных машин, дожидаясь своей очереди на участие в съемках...

Однако все также размеренно двигаются впереди фигуры в шинелях перетянутых ремнями с подсумками. Острый запах пота, доносимый ветерком, убеждает Семена в реальности происходящего. Выругавшись про себя, Чекунов прибавляет шаг.

Видно, в предыдущие дни у него просто не было времени задуматься над происходящим. Взявшись за эвакуацию раненых, он постоянно что-то делал, постоянно был загружен какими-то проблемами. И вот только сейчас - накатило... Или это была просто слабость, вызванная слишком большим грузом ответственности за жизнь раненых, Сивакова, санитарок, Андрея? Как, наверное, было бы хорошо, снова оказаться в своем времени и ни о чем не беспокоиться. Просто существовать, и все.

Вот только, как жить, зная что струсил, что не справился? Пусть и осталось там жизни то, всего ничего. Но каждый прожитый день может стать адом, если совесть будет напоминать, какой ценой куплены эти часы и минуты...

Впереди идущий Филиппов неожиданно остановился, и задумавшийся Семен практически уткнулся ему в спину. Старший группы, такой же молодой парень, как и все, обернулся к ним и тихо прошептал:

- Кажись, дорога рядом. Ну, что, подползем еще ближе?

Уверенности в его голосе не было ни на грамм. Семен, отодвинув плечом Ивана Филиппова, шагнул вперед:

- Мужики, давайте на край того прогала в лесу выйдем. Оттуда дорогу уже видно будет. Вы там заляжете, а я кустами попробую еще ближе подойти.

Боец обрадовано закивал, и тут же двинулся в сторону полянки. Аккуратно, стараясь не хрустеть сухим будыльником, выдвинулись на край леска. Красноармейцы залегли под маленькой елкой, выставив в сторону дороги стволы винтовок. Насыпь была видна метрах в семидесяти от них. Собственно, это только так говорится, что видна. На самом деле просматривается только серая полоска щебеночной отсыпки на проезжей части. Луны на небе нет, и бледного света звезд хватает только на то, чтобы отличать светлые предметы от темных. Но это и к лучшему.