Приказ тайных дел и его люди - [2]

В январе 1664 года комиссар Эберс в донесении королю из Москвы сообщал: «Мой тайный корреспондент, от которого я всегда получаю ценные сведения… будет некоторое время отсутствовать. Это было для меня очень прискорбно, потому что найти в скором времени равноценное лицо мне будет очень трудно». А в следующем донесении своему монарху пояснял, что агент «обещался и впредь извещать меня обо всем, что будут писать русские послы и какое решение примет Его царское Величество…»

В конце того же 1664 года Котошихин принял решение бежать из Москвы, воспользовавшись своим участием в переговорах о мире с Польшей. В последней записи 1665 года в ведомости на жалованье служащим Посольского приказа отмечено: «В прошлом году Гришка своровал, изменил, отъехал в Польшу. А был он в полках бояр и воевод князя Якова Куденетовича Черкасского с товарищи». Совершил ли кражу подьячий, установить невозможно, но обвинения в измене, в предательстве, похоже, подтверждаются. Во всяком случае сохранилось прошение Котошихина на имя шведского короля Карла XI о предоставлении ему убежища в Швеции.

Бросившись в бега, Котошихин постоянно ощущал на себе дыхание преследователей из Приказа тайных дел. 24 ноября 1665 года Карл XI подписал указ камер-коллегии «о некоем русском Грегори Котосикни». В указе говорилось: «До сведения нашего дошло, что этот человек хорошо знает русское государство, служил в канцелярии великого князя и изъявил готовность делать нам разные полезные сообщения; мы решили всемилостивейше пожаловать этому русскому двести риксталеров серебром». Потом его взяли на королевскую службу за сто пятьдесят риксталеров и вскоре увеличили жалованье до трехсот. Причина все та же: «он нужен нам ради своих сведений о Русском государстве».

Но еще более нужным по этой причине беглец оставался для царского двора. Потребовали от шведов выдачи Котошихина. При этом ссылались даже на 21-й параграф договора, по которому стороны обязались возвращать беглых и пленных. А один из руководителей поисковой группы, новгородский воевода князь В. Ромодановский, пригрозил доставить «вышереченного изменника и писца Гришку» под конвоем. В ответ шведы как бы в насмешку заявили, что беглец совершенно голый и опухший и не может в таком виде предстать перед царем, и предложили прислать для его сопровождения одного стрельца из подготовленного конвоя. Насмешка и отказ одновременно. Какими же сведениями о Русском государстве владел беглый подьячий Посольского приказа?

«О НЕКОТОРЫХ РУССКИХ ОБЫЧАЯХ»

Так называлась старинная рукопись на шведском языке некоего Олафа Боргхузена, обнаруженная в 1837 году в одной из библиотек Стокгольма русским ученым Сергеем Васильевичем Соловьевым. Однако вовсе не швед, как выяснилось, был ее автором, а Григорий Котошихин. Боргхузен лишь перевел на шведский с написанного по-русски. Причем в то самое время, когда бывший подьячий Посольского приказа уже служил королю Швеции.

Подлинное название сочинения: «О России в царствование Алексея Михайловича. Из сочинений Григория Котошихина». В нем содержится множество откровений, на которые мог быть способен весьма осведомленный в делах царского двора человек. А поскольку автору щедро платили и предоставили возможность жить на широкую ногу, он старался откровенничать вполне искренне и без особых эмоций. Благодаря его труду мы сегодня знаем многие подробности русской истории.

Но тогда первыми о них узнали в стане недругов России. Особенно королевский двор интересовался русским Приказом тайных дел. И о нем Котошихин сообщил достаточно подробно. «А в нем сидит диак да подьячих с 10 человек, и ведают они и делают дела всякие царские, тайные и явные. И в тот Приказ бояре и думные люди не входят и дел не ведают, кроме самого царя… А устроен тот Приказ при нынешнем дворе для того, чтоб его царская мысль и дела исполнялися все по его хотению, а бояре и думные люди о том ни о чем не ведали…»

В главе, посвященной работе царских Приказов, Котошихин на первое место поставил статью о Приказе тайных дел. И не случайно. Приказ фактически контролировал всю деятельность государственных учреждений вплоть до мелочей по ведению царского хозяйства и присматривал за коронованным семейством. Дьяк Приказа был обязан всегда находиться при царе для спешного, секретного поручения, охранять и всюду сопровождать, встречаться и провожать послов. И даже имел право подписывать указы, исходившие «из его, великого государя, царских палат за его, государскими, тремя красными печатями». Большинство поручений царя имели деликатный характер и отдавались устно. Лишь в редких случаях давали письменное указание с возвратом царю или дьяку. На таких указаниях царь всегда писал: «Прочетчи, пришли назад с тем же, запечатав сей лист». Нередко подьячие выполняли роль гонцов к правителю другого государства и одновременно получали наказ разузнать, поговорить любезно, выяснить настроения. Именно этим и занимался ранее Григорий Котошихин.

Знал посольский дьяк и некоторых тайных агентов царя Алексея Михайловича, и тайное письмо. Ему приходилось не раз заучивать наизусть ключи к расшифровке царских посланий, так как их не записывали. Вариантов секретного письма придумали несколько, но никто из подьячих не знал всех, кроме оскорбленного Котошихина.