Приказ самому себе - [15]
Тетя Тоня и с Зиночкой распорядилась по-своему:
— А ты чего тут киснешь?.. Поел? Попил? Ну и до свиданьица! Иди гуляй. А есть захочешь — прибежишь…
Ноги сами привели его к пристани. Вон и «Тузик». Покачивается, дергает цепь, будто хочет сорваться, полететь по волнам. Забрался в лодку, огляделся. И снова тоскливо сжалось сердце. Все напоминало о папе. Все тут сделано его руками.
Весной они приготовили лодку к дальнему плаванию. Собирались во время папиного отпуска подняться по Дону до самого Цимлянского моря… И вот все готово, а папы нет… Зиночка загнал лодку под мост и, лег на дно и, не сдерживаясь больше, заплакал… Потом слез не стало, но он все лежал. И вдруг услышал странный звук. Выглянул. Па мостках, уткнув голову в колени, сидел маленький мальчишка и горько плакал. Зиночка вытер лицо и поднялся на причал:
— Эй, пацан! Ты чего? Кто тебя?
Он поднял зареванное лицо и между всхлипами выговорил:
— Отняли… лодочку… большие мальчишки… С па-а-ару-сом!
— Ну так чего ж ты ревешь? Разве это горе! — сказал Зиночка. — Ты уже такой большой. Наверно, в школе учишься?
— А-га-а… учу-у-усь. Мне мама уже… букварь купила.
— Ну вот! А хочешь, я тебе книжку подарю? Про собак.
Мальчишка глянул черными глазами-смородинками, в которых больше блестели слезы, но уже разгорался огонек любопытства:
— Правда? Про собак?.. Мама обещала. А в магазине нету.
— Точно. А лодку мы еще лучше той сделаем. С мотором. Резиновым. И на мачту красный флажок… Тебя как зовут?
— Правда с мотором?.. Костик меня зовут. Симочкин. А тебя?
— Меня — Зиновий.
— Трудное имя, — подумав, сказал Костик. — Можно, я тебя буду звать Зин?.. А «овий» — не буду?
— Можно, — улыбнулся Зиновий. — Хочешь, на лодке покатаю?
— Ага, а нам сторож как надает по шее!
— Не надает. Это моя лодка.
Костик осторожно сел в лодку и затих, завороженный. Бывают же такие счастливые люди! У них есть свои лодки. Захочет — покатается. Захочет — на ту сторону переедет.
Зиночка смотрел на Костика, и в груди его разливалось тепло. Будто там, внутри, что-то оттаивало. Хотелось сделать что-нибудь хорошее для этого смешного, взъерошенного, как галчонок, мальчишки. Он пересадил Костика на корму.
— Назначаю тебя рулевым. Смотри, держи прямо!
Костик вцепился в румпель обеими руками. Глаза его сияли. Зиночка перевез его на левый берег. Они искупались и легли на горячий песок. Костик полежал-полежал и решил:
— Скучно так. Давай, Зин, поиграем. Ты загадки знаешь?
— Два кольца, два конца, посредине гвоздик.
— Ну-у, это не интересно. Про ножницы всякий знает.
Зиночка загадал более сложную. Потом пришла очередь Костика.
— Я тебе такую загадаю, что ни за что не отгадаешь! Ее и мама не отгадала, и ребята. И даже дедушка не отгадал.
— Ну-ну. Давай свою загадку, — засмеялся Зиночка.
— А вот тебе, — сказал Костик, — на чем держится вишенка?
— На дереве.
— Нет.
— На ветке.
— Опять нет.
— На… ой, как это называется? Нам на станции юннатов рассказывали, — вспоминал Зиночка. — Ага! На плодоножке!
— А вот и опять нет! И не угадаешь. Никогда! — пританцовывая босыми ногами на песке, радовался Костик.
— А-а, ерунда какая-нибудь, — начал сердиться Зиночка.
— И не ерунда! Только ты не догадаешься. Ну, сдаешься?
— Но признать победу маленького Костика не хотелось. Уже когда снова вернулись на причал, Зиночка, расставаясь с ним, спросил:
— Так на чем же растет вишенка?.. Ну сдаюсь, сдаюсь.
Костик запрыгал от радости. Потом лицо его стало серьезным:
— На косточке!.. Понял? Вишенка держится на косточке…
Поднимаясь по Державинскому, Зиночка улыбался. Вот так Костик. Оказывается, вишенка держится на косточке. Что-то радостное вошло в сердце Зиночки. Откуда эта радость, он не знал. Но, подходя к дому, он не чувствовал в себе той растерянности, которая угнетала его столько времени, не чувствовал себя одиноким, бессильным, покинутым. Шел легкой, пружинистой походкой.
Может, это он, маленький человек Костик Симочкин, каким-то чудесным образом помог Зиночке найти, почувствовать внутри себя необходимую твердость… ту самую косточку, на которой держится, наливается соком жизни, растет любая вишенка…
КЛАССНЫЙ ЖУРНАЛ
Первого сентября школьный двор был запружен учениками и родителями. Завучи и учителя сбились с ног, пытаясь навести порядок.
Но разве можно после трехмесячной разлуки со школой, с товарищами вот так просто разыскать место своего класса, стать в строй и молчать, будто в рот воды набрал?..
Лучше всего был порядок у первоклассников. Мамы и бабушки держали их за руки. А малыши смотрели на все круглыми удивленными глазами и больше всего боялись потерять из виду свою первую учительницу. Стоило ей хоть чуть сдвинуться с места, как волны первоклашек, увлекая за собой мам и бабушек, догоняли ее, окружали, брали в «полон».
Школьники со второго по десятый класс, входя во двор, прежде всего искали глазами товарищей. Девчонки на радостях бросались и объятия, поднимали визг, целовались. Сдержанные мальчишки солидно обменивались рукопожатиями, хлопали друг друга по плечу, от избытка чувств затевали шутливую возню. Запоздавших встречали такими криками, будто те были, по крайней мере, за два квартала. Образовались группы со своими рассказчиками. В благодарность за внимание они выкладывали такие вести, что, наверно, и мудрец не определил бы, где кончается правда и начинается неуемная фантазия.
