Приказ: дойти до Амазонки - [19]

Сам Анхель сейчас сидел в кресле второго пилота винтокрылой машины, идущей над джунглями, что косвенно подтверждало слухи о военном прошлом этого человека. Вел машину, конечно, первый пилот; Анхель лишь лениво поглядывал через пластик блистера на проплывающий внизу зеленый ковер. Он думал о предстоящей операции. Само по себе задание было несложным: найти человека, взять его живым и привезти к сеньору Гутиерресу. Но от предводителя своих головорезов сеньор Виктор не стал скрывать подробностей. Он рассказал о том, что, по непроверенным данным, в лагере Москосо действовал один человек, предположительно иностранец, который уложил и всех охранников лагеря, и его хозяина, а сам лагерь сжег. Рабочих же распустил по домам. Сеньор Гутиеррес не верил в то, что все это мог сделать один-единственный человек. Анхель тоже не поверил. Вместе со своим боссом он однажды побывал в той лесной лаборатории и видел ее охранников. Конечно, они показались ему дураками. Но не настолько, чтобы дать себя передушить, как котят! Что-то тут было нечисто, и с этим ему предстояло разобраться… Ничего, все будет в порядке. Он достаточно надрессировал своих парней, чтобы они не подвели в любой ситуации. И сегодня не подведут. А первым делом нужно как следует допросить тех рабочих, которых освободил таинственный налетчик. Поэтому сейчас нужно лететь в деревню, а не в лагерь. Туда они попасть всегда успеют…

Вот поэтому вертолеты, доставившие на пепелище лесной лаборатории команду капитана Митчелла, разминулись с машиной, везшей группу Анхеля. Пилоты даже не заметили друг друга из-за легкой облачности. А на отметку на экране радара военные летчики просто не обратили внимания. Что-то летит над джунглями — ну и пусть себе летит. Их задача — высадить десант — выполнена, а патрулировать небо над Боливией они не обязаны.

Глава 8

— Командир, активность! — доложил Леня Шишов, прослушивавший эфир посредством трофейной рации.

— Конкретно?

— Ничего конкретного! Плавающая частота, да еще и зашифрованная. Похоже, военные работают.

— Да, местным, пожалуй, такая секретность ни к чему, — согласился Миронов. — И что это значит?

Он обвел взглядом подчиненных, расположившихся вокруг «лендровера». Дальше тропа вилась по болотистой местности, и проезд был невозможен. Машину придется бросить. Не так уж долго она им послужила. Конечно, если бы они отправились в другую сторону, можно было ехать и ехать. Судя по карте сеньора Москосо, километрах в пятидесяти от бывшего лагеря находилась приличная дорога. Не Панамериканская автострада, конечно, но вполне проезжая грунтовка. Но в том-то и дело, что им надо было двигаться совсем в противоположном направлении. Ладно, хоть немного сил сэкономили — и на том спасибо. Теперь — ножками, ножками!

— А значит это, орелики, что мое предположение о группе «А» не лишено резона. Незачем другим военным шляться в этом районе. И, поскольку мы являемся единственной заслуживающей внимание дичью здесь, следует понять, что прилетели охотнички и сейчас ускоренными темпами идут по нашему следу. Поэтому не задерживаемся, спихиваем нашу машинку в болото — чтобы врагу не досталась. Не забываем стереть везде, где возможно, отпечатки пальцев и вообще уничтожаем следы нашего присутствия здесь. Незачем подсказки оставлять. На все — пять минут. Время пошло!

В пять минут уложиться не удалось — хорошая машина «лендровер» не хотела тонуть. Но совместными усилиями ее все же утопили. И следы замели довольно качественно. Один человек здесь прошел, ну, максимум, два. Не больше. Опыт подобной маскировки имелся. Правда, до сих пор им не приходилось сталкиваться с группой «А». Так ведь если эти американцы большие специалисты, то ведь и мироновских парней не на помойке нашли! И не первый год они шастают по Южной Америке. Правда, в Бразилии еще не бывали. Но это — не вопрос, дайте только до Амазонки добраться!

Все нелегкие вопросы, которые мучили Евгения совсем недавно, все сомнения растворились, как капля чернил в океане, исчезли без следа. Им предстояло трудное, почти невыполнимое соревнование с матерыми охотниками за людьми. И призом в этом соревновании будет свобода, потому что без нее жизни для них не существует. Американский спецназовец может попасться в плен, спасая свою жизнь. А у этих ребят путь только один: сражаться до последнего, и если не будет выхода — умереть, но не попасть противнику в руки. Такая вот специфика. Они знали, на что шли, когда поступали на службу в СОБ, и не жалели об этом. Они готовы были умереть, но также готовы были сделать все возможное, чтобы остаться на свободе. Готовы на все, кроме предательства, вольного или невольного. Невольное предательство — это когда тебя все же схватил враг и, исчерпав все цивилизованные методы допроса, применяет к тебе физическое или медикаментозное воздействие. Пределы выдержки есть у каждого человека, все зависит от подхода к нему. А против современных «сывороток правды» не устоит никто. Это только в глупых фильмах агенту вкатывают под кожу содержимое шприца, и он после этого, сцепив зубы, продолжает молчать. Смешно! Двадцатый век на дворе! Ломоносовым, кажется, сказано насчет химии, которая далеко простирает свои руки в дела человеческие. Так это когда было сказано! За прошедшее время химия руки свои куда как дальше простерла. Так что против нынешних ее достижений не устоит никакой, даже самый крепкий человек. Кому нужно, об этом знают и, если нет возможности сохранить тайны от дотошного дознавателя, предпочитают умереть, по возможности быстро и безболезненно.