Прикамская попытка - 3 - [3]

— Нет ничего легче, князь, — я с удовольствием направил мысли нашего гостеприимного хозяина в нужное русло. — Как вы относитесь к возможности подняться в воздух?

— Богоугодное ли это дело? — машинально перекрестился мой собеседник, — подняться в небо, подобно ангелу, не будет ли это ересью? Человеку не дано летать, можем ли мы нарушить божий промысел?

— Что Вы, князь, можем ли мы знать божий промысел? Господь дал нам волосы и ногти, но в работе цирюльников нет ереси, а они меняют нашу внешность. Человек рождён с ногами, чтобы ходить по тверди, но уже тысячи лет придуманные людьми корабли и лодки плавают по воде. И никто не считает это ересью, как и тысячи инструментов, облегчающих нашу жизнь. От ложки, коей мы едим суп, дабы не походить на животных, до ружей и пушек, сделавших нас сильнее любого зверя, медведя ли, тигра или льва.

Павел Петрович согласно кивал в такт моим рассуждениям, явно желая получить аргументы против своих оппонентов. Я, тем временем, закончил рисовать эскизы воздушного шара и подвинул в сторону князя бумаги.

— Вот, Павел Петрович, проект воздушного шара, способного поднять в воздух человека на высоту до ста саженей, выше любого окрестного дерева. Обойдётся он недёшево, но, во Франции месье Монгольфье* уже поднимался на таком шаре и даже катает любопытных за деньги. Так, что никакой ереси в этом нет, более того, уже поговаривают о военном использовании воздушных шаров, в качестве разведки, например. И Вы вполне можете послужить России на этом поприще, я не сомневаюсь, что императрица оценит Ваши усилия.

После такой агитации князь был просто обязан, как патриот и честный офицер, создать воздушный шар, первым в России. Пришлось, правда, задержаться, чтобы рассчитать несколько вариантов установки горелки для подачи горячего воздуха, требуемое количество лёгкой ткани. Даже парашют нарисовал, не сомневаясь, что князь не утерпит лично подняться первым, человек он хороший, не дай бог, разобьётся. Покидая имение Соколовых-Бельских, я верил, что летом первый в России воздушный шар появится, о чём непременно узнает столица.

Второй раз я путешествовал из Петербурга в Таракановку, к счастью, на этот раз без особого груза. Тридцать наших ребят, приплывших из Владивостока на кораблях, за полтора месяца в столице, неплохо оторвались. Ещё бы, каждому только я выдал по триста рублей на "представительские расходы", не считая своих накоплений. Великолепно одетые, знающие английский и французский языки, многие ещё немецкий, мои воспитанники произвели определённое брожение в умах петербуржцев. Загорелые, обветренные лица, безукоризненные манеры, револьверы на поясе, деньги в кармане, смелый взгляд и уверенная походка сильного человека, примерно так выглядели наши парни в Петербурге. Только разрезом глаз отличались от них полтора десятка башкир и вогулов, прибывших с нами. Среди них были Ильшат, Егор, Пахом, Фаддей, братья Агаевы и самые лучшие бойцы обоих подразделений.

Основной задачей, как и в прошлое посещение столицы, была "обкатка" моих соратников в большом городе, в незнакомой среде, практика в иностранных языках и общение с жуликами и пройдохами. Конечно, по пути в Россию, мы заходили во многие европейские порты, парни уже насмотрелись на Европу. Но, там стоянки были кратковременными, а в Санкт-Петербурге придётся жить долго. Поселились мы в нашей базе на Васильевском острове, где вполне хватило места всем. Я, с видом важного чиновника, провёл ревизию, моментально нашёл недостачи и недоделки. Воровства, к счастью, не обнаружил, но моим резидентам пришлось тяжко. Вплоть до того, что двоих я сразу забрал с собой в Прикамье, а Володя тут же направил им замену из Таракановки, пару месяцев справятся втроём, ничего страшного. Телефонизация Петербурга шла непростительно медленными темпами, позволяя нашей резидентуре прозябать, не умирая с голоду. Применить фантазию парни не пытались, видимо, сработал провинциальный комплекс.

Накрутив им хвоста, я поставил столичной команде конкретные задачи, сроки их исполнения и указал методы решения проблем. После этого, очередной раз проинструктировав своих дальневосточных воспитанников на предмет поведения в большом городе, особенно по конфликтным ситуациям, оставил их развлекаться в столице, не забыв напомнить, чтобы искали себе невест, срока на это осталось не больше полутора месяцев. Моя же дорога лежала к Лушникову, отстроившему неслабый дворец, Акинфий Кузьмич развернулся в последние годы со всем провинциальным напором. Его резиновая монополия приносила больший доход, чем наше совместное ружейное производство. Несмотря на это, практичный тесть Володи, не терял голову и грамотно распоряжался своим Камско-Волжским торговым речным флотом. Уже третий год его пароходы опережали конкурентов в торговле, успевая сделать три-четыре рейса там, где их соперники еле заканчивали один.

С Акинфием Кузьмичом давно сложились простые родственные отношения, у него в доме я смог отдохнуть пару дней, не выходя на улицу. Наслаждался спокойным бездельем, думал, составлял планы, парился в бане, чёрт возьми. Четыре месяца мы не видели нормальной, человеческой обстановки, пищи из свежих продуктов и спокойной, мещанской жизни. Увы, это спокойствие, о котором мечтал полгода, надоело за два дня. Утром третьего дня своего отдыха у Кузьмича, я побрился, оделся в лучший костюм, и отправился наносить визиты. Первым делом, к нашей Марии Алексеевне, о существовании которой, грешным делом, забыл за прошедшие годы. Никита упоминал о ней по радиосвязи, что княгиня восстановила своё имение, но живёт в Петербурге. Отношения с Дашковой у Марии Алексеевны не заладились, от участия в продавливании наших товаров она отошла. Да и наши резиденты, обычные крестьянские и рабочие парни, явно стеснялись общаться со знатной дамой, спустили совместные коммерческие отношения на тормозах.