Прикамская попытка - 3 - [11]
Глава вторая.
— Чёрт возьми! — не удержался я при виде железных рельсов, ведущих от причала наверх, на крутой камский берег пристани Вогулка, — кто у вас лебёдки тянет, лошади?
— Ты смотри дальше, — сияющий, как новогодняя игрушка, Вовка, махнул рукой помощнику, там, на крутом берегу, куда упиралась железная дорога.
Через минуту канат, прицепленный к загруженному товаром вагону, натянулся, и колёса медленно закрутились. Вагонетка с грузом угля поползла в гору, откуда ветер принёс ритмичный стук работающего двигателя.
— Паровой движок?
— Уи, Вася, уи*, — кивнул головой мой друг, жестом предлагая занять место во втором вагончике, со скамейками для пассажиров. Тот стоял на второй паре рельсов и также медленно потянулся вверх, к срезу крутого берега. Володя забрался в вагончик и сел рядом, на передней скамье. Позади вполголоса обсуждали новинки пассажиры, в основном приказчики и торговцы. Наши парни невозмутимо рассматривали окрестности, делая вид, что ко всему привыкли.
— Помнишь, сколько продукции отгружал Прикамский завод? — Володя наклонился к моему уху, продолжая экскурс по местам боевой славы.
— Полтораста тысяч пудов в год, где-то так.
— Теперь полмиллиона пудов стальных и железных изделий, и половину из них продаёт нам. В виде кровельного железа, жести, стальных заготовок, стального листа. А нынче за зиму отлили восемь чугунных станин для станков, наших станков, универсально-расточных, зуборезного и пары фрезерных. Дело за строгательным станком, его думаю к осени закончить и сразу пустить в производство. Знаешь, сколько паровых двигателей мы в месяц выпускаем? От пяти до восьми штук, различной мощности. Жаль, особого сбыта нет, у нас уже склад переполнился, двадцать пять двигателей в смазке лежат, может прихватишь?
— Если с ходовой частью паровоза, возьму сразу штук десять, без котлов, топки и корпуса, их мы сами неплохо клепаем. Повозки у тебя найдутся?
— Обижаешь, мы их на продажу до десятка в месяц строгаем, да своих два десятка про запас законсервировали.
— Почему законсервировали, — не понял я, — при таком обороте их не меньше полусотни должно быть на ходу?
— Смотри, — толкнул меня плечом Вовка, кивая на появившийся из-за крутого склона пейзаж.
— Трам-тарарам! — вырвалось у меня при виде двух железнодорожных путей, направлявшихся в сторону Таракановки. На правом пути уже пыхтел паровозик с пятью грузовыми платформами, к которому быстро подцепили пассажирский вагон. Короткий гудок, и поезд медленно набирает ход. Несмотря на смешную скорость километров сорок в час, до Таракановки мы добрались за полчаса, остановок не было. После первых минут движения притихшие пассажиры привыкли, парни кричали "Ура!", девушки с удовольствием визжали, особенно при переправе через реку Сиву, по железнодорожному мосту. Даже я невольно улыбался, подставляя лицо теплому весеннему ветерку, заметно отдававшему угольным дымом. Наше прибытие на конечную остановку машинист огласил троекратным гудком, который постарались перекричать пассажиры. Всех охватило чувство праздника, девушки и парни улыбались, кричали, смеялись, поглаживали руками паровоз, рассматривали колёсные пары. Даже изумлённый поручик Синицкий, снял фуражку, вытирая вспотевший лоб.
Ставший родным завод я узнал с трудом, двухэтажное кирпичное здание управы было подведено под крышу, в огромные по здешним меркам оконные проёмы плотники резво вставляли двойные рамы. Володя, конечно, первым делом повёл меня в цеха, удивив строгой пропускной системой, как на саму территорию завода, так и в закрытые цеха, где производилось оружие и механика паровозов. Я почти ничего не спрашивал, увиденное впечатляло без объяснений, всю жизнь, слава богу, проработал на заводе. Вовкины успехи за три последних года просто невероятны. Столько было новшеств и механизмов, внедрённых в производство, что цеха казались безлюдными. От пары конвейерных линий, до мощных водяных и паровых штампов и прессов, выдававших большую часть мелких и средних деталей сразу на чистовую обработку. Снял заусенцы, шлифанул, и на сборку! Фантастика!
— Этот станок, кстати, я для тебя специально сделал, на нём стволы для нарезного оружия можно готовить. От восьми миллиметров внутреннего диаметра до ста, больше в первое время не понадобится. Дарю, здесь опасаюсь нарезным оружием торговать, разве, что револьверы начал выпускать с нарезным стволом. А в твоей глуши европейцы лет двадцать не появятся, вполне можешь карабины и морские орудия клепать с нарезными стволами. Вот эти восемь сто миллиметровых стволов, тоже для тебя, затворы сам пришпандоришь, — небрежно кивнул Володя на лежавшие в промасленной бумаге орудийные стволы.
— Вот подарок, так подарок, — искренне обрадовался я сюрпризу, мысленно прикидывая, кому из мастеров можно доверить такую работу, — ты бы ещё пару умельцев подарил к своему станку, ему бы цены не было. Хотя бы вон тех пацанов.
— Эти пацаны и так с тобой на Дальний Восток собрались, они же вогулы. — Успокоил меня друг, — человек триста ждут твоей команды на переселение. В основном, молодёжь, что характерно, две трети девушки. А старики вогульские, прохиндеи, здесь на Вогулке великолепно прижились, никуда уезжать не хотят.
Наши современники, туристы, сплавлявшиеся весёлой компанией по уральской речке Куйве в рамках «тура выходного дня», оказываются в середине XVI века. Часть компании решает добираться в Москву, полагая, что только там смогут применить свои знания с должным успехом. Эти оптимисты надеются занять достойное место на Руси, либо в Европе, если повезёт. Другие их собратья по несчастью, более битые жизнью и давно ставшие пессимистами, остаются в пограничном селении. Они знают историю с географией, давно не верят властям.
У тебя есть знания из будущего, с соратниками наладил быт и производство на основе передовых технологий. Окрестные племена под твоим крылом. И только у тебя есть огнестрельное оружие, но это не решит всех проблем. Что нужно для выживания в прошлом с небольшой группой друзей Ведь вы одни против всего мира.
Приуралье середины первого тысячелетия нашей эры, где соседствуют славяне, волжские булгары и финно-угры. В результате научного эксперимента сюда оказался закинут бывший следователь с инженерным образованием и опытом производственника. Но чужака здесь не ждали… Выстояв в нескольких сражениях с аборигенами, Белов создаёт поселение единомышленников, собираясь растить детей и наслаждаться девственной природой. Мечтать, как известно, не вредно… А что по этому поводу думают соседние племена?
Эксперимент перенес Белова, отставного офицера с инженерным образованием, в середину первого тысячелетия нашей эры. Он оказался где-то посредине между славянами, волжскими булгарами и финно-уграми Приуралья. С провинциальным спокойствием Белов строит новую жизнь. Заводит знакомство с соседями, женится, начинает торговлю — в общем, ведёт привычное хозяйство и планирует мирное семейное бытие. Выплавляет сталь, создаёт огнестрельное оружие, чтобы отбиваться от многочисленных любителей поживы. И все-таки спокойная жизнь не для Белова.
Прошло двенадцать лет со дня, когда в результате эксперимента своего приятеля Белов попал из 2005 года в восьмой век. Там инженер по образованию и сыщик по профессии, используя инструменты, книги и вещи, бывшие в частном доме, смог создать общество, на порядок выше в техническом развитии окрестных племён, многие из которых не вышли из каменного и бронзового века. В этом ему помогали двое соотечественников: сельский механизатор Фёдор Попов и сельская учительница Наталья, случайно попавшие под воздействие эксперимента.
Кампания туристов, двадцать человек взрослых с детьми, сплавляясь по реке Куйве, притоку Чусовой, попадают шестнадцатый век, во времена Ивана Грозного. Наши современники не падают духом, инженеры и офицеры выстраивают на границе Строгановских владений острог. Закрепляются в нём, из руды выплавляют железо, выковывают примитивные ружья. Учитель химии получает порох, стекло. Огнестрельным оружием удаётся отбиться от набега сибирских татар из-за Урала, ещё не покорённых Ермаком. Чтобы не попасть в кабалу, избежать обвинения в еретизме, ведь никто не знает православных молитв и обычаев, туристы называются не русскими, а магаданцами, из далёкой страны Магадан, что на востоке Сибири.
Раз в триста лет на Земле рождается девушка, которую в Дракардии называют Ирана. Если оборотень съест ее плоть – станет сильнее. Если наделенный магией выпьет ее кровь – обретет вечную жизнь. А если Ирану в жены возьмет дракон, то на свет появится легендарный Орникс, наделенный могущественной силой, который проживет больше трех веков. Оборотни и колдуны могут разделить жертву между всеми членами своих кланов, но вот дракону она может достаться только одному. Ведь цена рождения Орникса – жизнь девушки. Раз в три столетия в Дракардии разгорается настоящая война за право убить Ирану.
«Высокий замок» позади, а Валера Тямичев всё еще в другом мире. И как отсюда выбраться, он не знает. К тому же его спутник, Алонзо Чизман, явно что-то скрывает. И делиться ничем не собирается. А впереди таинственный лес, полный неприветливых эльфов. Остается только догадываться, что ещё ждёт этого обычного парня из Красноярска. Но самое главное для него: сможет ли он сохранить свою человечность или же станет кем-то другим. Или чем-то другим…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь тринадцатилетнего Джека меняется в одно мгновение: еще утром у него были дом в уютном датском городке и любящие родители – а уже вечером того же дня он, одинокий, напуганный, с разбитым сердцем, оказывается где-то далеко от Земли в компании незнакомых людей. Вскоре выясняется, что часто снившийся мальчику страшный сон, который он считал просто ночным кошмаром, имеет отношение к его новой реальности. В том сне жуткие крылатые змеи парили в кроваво-красном небе с шестью небесными светилами. Видение оказалось фактом из истории Идуна – неведомого прежде мира. С Идуном теперь связана судьба Джека.
Брат и сестра Андрей и Евгения Ливадовы перенесены из двадцать первого века в двадцать третий, эпоху постапокалипсиса. После Третьей мировой войны и Судного дня Земля разделена между тремя огромными корпорациями, заменившими прежние правительства государств, которых больше нет. Чтобы выжить, чтобы вырвать у жестокого мира шанс найти друг друга и вернуться в прошлое, брату и сестре нужно стать частью двух разных корпораций. Они должны инкорпорироваться. Самый простой путь для этого – военная служба. Андрей теперь рекрут корпуса морской пехоты Синей корпорации.
Он потерял все, но на краю жизни Абсолют предложил сделку. Ему нужно отправиться в «нулевой мир» и защитить тринадцатого. Вот только смерть оказалась быстрее, он не успел дать согласие, и все пошло наперекосяк. Чтобы кого-то защитить, в нулевом мире надо быть сильным. Здесь каждому Небо определяет свою меру. А ему же повезло оказаться в теле самого слабого…
Продолжение «Прикамской попытки», четверо наших современников, инженеры и офицеры, попали в восемнадцатый век, где в меру своих способностей пытаются изменить вектор развития России. Четвёртая часть. .
Продолжение «Прикамской попытки», четверо наших современников, инженеры и офицеры, попали в восемнадцатый век, где в меру своих способностей пытаются изменить вектор развития России.
В последнее время становится очевидным перемещение мирового центра из Европы в Юго-Восточную Азию. Свой географический шанс встать в ряд с Японией, Китаем, Кореей, и другими быстро растущими азиатскими экономиками, Россия, похоже, как всегда, упускает. А так хочется верить в нормальное будущее своей родины. Увы, изменить настоящее я не могу, но, кто мешает, хотя бы мысленно, переделать прошлое своей страны? Смогут ли изменить три инженера и отставной офицер вектор развития России, немного сдвинув его в сторону Дальнего Востока, всего на полвека раньше, чем в настоящей истории? Мои герои не страдают манией величия, не пытаются стать запанибрата с Потёмкиным и Екатериной Великой.