Приговоренный - [14]

Может, тут и было чуть-чуть от Хлестакова, но Верочка вполне доверяла этой похвальбе. И она была полностью согласна с тем, что инфляция печатного слова даже обгоняет по темпам инфляцию рублевую. Не раз и не два ей приходило в голову, что она занимается, в сущности, совершенно бесполезным делом.

Конечно, будь у Веры все в порядке на семейном фронте то есть муж. детишки, стирка, готовка, беготня по магазинам и базарам, то ее мало волновали бы профессиональные проблемы. Во всяком случае, работе она уделяла бы ровно столько времени, сколько оставалось от дел домашних. Однако семейная и вообще личная жизнь у Верочки попросту не сложилась.

Родители ей достались интеллигентные, и в детстве, помнится, Верочка очень гордилась, что ее мама — актриса, а папа — театральный художник и работают они не где-нибудь, а в областном драмтеатре.

Театр этот одно время был совсем неплох, не раз бывал на летних гастролях в Москве и Ленинграде, а пару раз даже за границу ездил, правда, не очень далеко в Болгарию или в Румынию. Папины эскизы декорации к спектаклям висели на почетных местах в фойе, и каждый раз, когда Верочка ходила в театр со своим школьным классом, ей было приятно если одноклассники, тыча пальцем в эскиз, спрашивали- «Это твои папа рисовал?» Они были очень добрые каждый в отдельности, ее мама и папа. И прекрасно умели скрывать от дочери, что давным-давно не любят друг друга, а живут просто так по привычке, не желая травмировать ребенка. Наверно, у них были какие-то увлечения, романы, но разошлись они лишь тогда, когда Вера уехала в Москву и поступила в университет. Все одноклассницы почему то были убеждены, что Вера будет поступать в ГИТИС и ее возьмут туда по блату. Но блата там не было, а стать актрисой Вере не хотелось совершенно — слишком хорошо она знала по маминому опыту, какая это нервная и противная работа. Приехав на зимние каникулы после первого семестра, Вера узнала, что отец перебрался к другой женщине. Спустя некоторое время выяснилось, что и у мамы появилась новая половина. Кажется, и тот и другая нашли свое семейное счастье — тогда им было всего по сорок или чуть больше. Вере они оставили свою старую квартиру, а сами проживали с новыми семьями. Конечно, Вера бывала и там, и там. Самое ужасное состояло в том, что и отец, и мать связали свою жизнь с очень приятными и милыми людьми. И у мачехи, и у отчима если так можно выразиться, были свои воспитанные и беспроблемные дети, которые очень хорошо приняли Вериных родителей, а те, в свою очередь, прекрасно к ним относились. И хотя Веру в обеих семьях всегда встречали радушно, угощали чаем, с удовольствием с ней общались, расспрашивали, рассказывали о своих новостях, она и в одной, и в другой семье чувствовала себя гостьей. А поскольку Вера появлялась в родном городе только на пару недель зимой или на пару недель летом, то с каждым новым приездом она ощущала себя все более не своей и в семье отца, и в семье матери.

Опять-таки, наверно, если бы Вера удачно вышла замуж, завела детей и превратилась в обычную ломовую лошадь, как всякая замужняя работающая женщина, то отчуждение от родителей ее волновало бы меньше — просто времени бы не оставалось на переживания. Но замужество у нее получилось коротким, бестолковым и закончилось трагедией.

Винить кого-то было трудно. Верочка, попав в достаточно престижный вуз, больше всего заботилась об учебе. Хотя немалая часть ее однокурсниц-провинциалок считала, что «государственных» оценок вполне достаточно, лишь бы не выгнали и «стипуху» платили. Главной целью этих девиц было отловить «мэна»: программа-минимум — москвича, программа-максимум — иностранца, желательно белого. Некоторые достигли успеха, другие остались с носом, но Верочка — уже сейчас, конечно, а не тогда, в Москве, — почему-то жалела, что потратила столько времени на получение образования и очень мало — на личную жизнь. Сейчас она не могла простить себе двух глупостей, каждая из которых определяющим образом повлияла на ее дальнейшую судьбу.

Первая глупость состояла в том, что Верочка не вышла замуж за одного симпатичного, здоровенького и даже красивого паренька, который учился в Плехановском и, еще будучи студентом, гонял на экспортной «Самаре». Она познакомилась с ним на дне рождения своей одногруппницы-москвички. Неизвестно почему, — ведь ослепительной красавицей Верочка не была, да и хорошенькой выглядела только при правильном освещении, — этот юноша в нее, кажется, влюбился. Во всяком случае, теперь, пять лет спустя, Верочке так казалось. Может, это был самообман, но то, что этот парень не шутя предлагал выходить за него замуж, оставалось фактом. Наверно, если бы у Верочки с ним было что-то существенное, то она бы и вышла. Но как-то все не получалось. А в результате подвернулась какая-то побойчее и половчее, попроще и понаглее — цап! — и увела. Пока Верочка размышляла, морально или неморально выходить замуж без любви, может ли быть счастливым брак по расчету и не помешает ли ей замужество закончить институт, та, соперница, которую Вера теперь считала счастливой, заполучила мужа с квартирой, дачей, машиной, а также с перспективой работы за рубежом. Больше того, побывав год назад в первопрестольной и созвонившись с одной из подруг, Вера узнала, что ее несостоявшийся жених состоялся как бизнесмен, ворочает миллионами долларов, имеет, по слухам, виллы в Швейцарии и Испании…