Приговоренные - [29]

Убийцы не очень старались, рассчитывали, что смертью одинокого пенсионера никто всерьез заниматься не станет. В принципе расчет верный. Но первыми сюда примчались именно московские детективы.

Скрипнула дверь, на пороге выросла массивная фигура старшего лейтенанта Лебедева.

– Уже закончили? – удивился Девяткин.

– Ну, дом почти пустой, имущества немного, – ответил Лебедев. – Кое-что из личных вещей. Запас водки в размере полутора ящиков. Консервы, сухари. Кажется, наш друг готовился надолго залечь на дно. Плюс гладкоствольное ружье тридцать второго калибра, патроны россыпью. Ружье зарегистрировано, все честь честью. Словом, ничего особо интересного в доме нет.

– Крой дальше, чего тянешь? – не выдержал Девяткин.

– Вот. – Лебедев вынул руку из-за спины и выложил на стол какую-то зеленоватую тряпку и небольшую картонную коробку. – Детские хлопчатобумажные колготки, в коробке тапочки из искусственной кожи. И то, и другое подойдет мальчику или девочке пяти-восьми лет. На колготки пришита метка с номером 609. Такой же номер имеется на подметках тапочек. Такие номера обычно ставят на одежду и обувь, что выдают воспитанникам детских домов или интернатов. Еще в комнате пара тоненьких детских книжек. Сказки для маленьких.

– Что говорят соседи?

– Шесть дней назад к дому подъезжала машина, а на следующий день на крыльце дома видели ребенка. Худенький мальчик лет шести-семи. Одет в пальто или курточку. Зобов не выпускал ребенка на улицу. Ну а дальше вы знаете. Хозяин вон в сарае висит, а мальчика и след простыл.

– Если ты хотел меня немного удивить, то сработало, – усмехнулся Девяткин. – Давай так. Я с нашими парнями останусь тут ждать судебных экспертов и прокурора из района. А ты, чтобы времени не терять, отправляйся в Москву и через наш информационный центр выясни: были ли случаи исчезновения или побегов детей из интернатов и детских домов в течение последнего месяца. Начни с Москвы и ближних областей. Наверняка такие случаи были. Выясни личности бежавших.

– Думаете, Зобов был заодно с бандитами?

– За ту мизерную зарплату, что мне платят, думать вообще не положено, – поморщился Девяткин. – Но лично мне очень не нравится история с мальчиком, который появился ниоткуда, а потом снова исчез.

Глава десятая

Вылет самолета задержали на пару часов, и Радченко очутился в аэропорту Волгограда, когда на небе уже занималась мутная заря. Тяжелые, висящие у горизонта тучи сулили дождь со снегом. Он добрался до автовокзала на такси, потом долго изучал карту области, купленную тут же, в ларьке с сувенирами, разглядывал расписание, думая, что автобус в те края, где ширится наводнение, наверняка отменили. И с удивлением услышал металлический голос диктора, объявляющего посадку на его рейс.

Билеты Дима купил уже в автобусе. Пару часов они мчались по довольно приличному шоссе, въехали в маленький старинный городишко, застроенный деревянными домами. Тормознули на крохотной автобусной станции. Просидев час в закусочной, Дима проглотил засохший бутерброд и выпил кофе. Через полчаса он пересел в другой автобус. Этот был поменьше первого, салон провонял бензином, из дырявых кресел торчали куски поролона. Водитель занял место в кабине, глянул на немногочисленных пассажиров и тяжело вздохнул, будто чувствовал, что до места не доберется.

Еще часа полтора автобус трясся по разбитой дороге, проложенной между бескрайних черных полей, на которых попадались белые островки снега. Солнце исчезло за низкими тучами, стал накрапывать дождик, сменившийся ливнем.

Вскоре автобус остановился, водитель объявил, что грунтовая дорога раскисла так, что ее даже не видно. Единственный ориентир – телеграфные столбы. Автобус поворачивает обратно, но сначала заедет в еще одну деревню, куда ведет асфальтовая дорога, а жители села Нескино могут вытряхиваться, тут до места пешком всего часа полтора хода. Однако желающих вылезать, кроме Радченко, не нашлось.

Дима сменил кроссовки на резиновые сапоги, выбравшись на воздух, натянул на голову капюшон куртки, повесил на плечо сумку и пошел вперед вдоль дорожной колеи, затопленной водой.

То ли водитель соврал, то ли Радченко брел слишком медленно. К околице села он подошел через три с половиной часа. От продавщицы единственного магазина узнал, что в трех километрах южнее села начинается оцепление, в которое выставлены солдаты и бойцы Министерства по чрезвычайным ситуациям. Пробраться дальше невозможно, потому что прямо за оцеплением – большая вода, которая отрезала от мира три десятка сел, а то и больше. Говорят, есть беженцы и погибшие, сколько их – по радио не сообщают. Еще говорят, будто сам губернатор облетел зону бедствия на вертолете. Только много ли увидишь из того вертолета. Радченко спросил, где найти человека, у которого есть хорошая лодка.

– Пойдешь по улице – крайний дом слева. Зовут хозяина Леонид Помазун. Два года назад жену похоронил. Погибла при невыясненных обстоятельствах. Говорили, что из кузова грузовика на нее скатилась бочка солярки. Но ведь бочки сами не катаются. Живет он теперь один. Нигде не работает. Характер трудный. Деньги очень любит.