Приговор - [128]

– Я в отставке, последние десять лет проживаю в штате Юта, – сообщил присяжным Дел.

Джек не стал останавливаться на том, как нашел детектива. Это не интересовало присяжных. Он нанял двоих людей, чтобы те выяснили, с кем говорила по телефону Трейси Джеймс в течение месяца до своей гибели. Путем трудоемкого просеивания те нашли звонок из дома сестры Дела Шортера в Стюарте. Джек сам нанес визит туда. Знакомство получилось вовсе не таким трудным, как первая встреча с Марией Лопес. Сестра призналась, что Дел к ней приезжал и, мучаясь угрызениями совести, связался с Трейси Джеймс. Но когда ее убили, испугался и вернулся в Юту, откуда, как полагал Брюм, у него никогда бы не хватило бы духа высунуть нос.

– В 1986 году я был напарником Уэсли Брюма.

Отвечая на вопросы Джека, он продолжал добивать Кряхтелку, а когда получалось, и Эванса.

– 24 января 1986 года офицер Брюм отправил меня встретить Элену и занять, пока он вел допрос ее сына. Поняв, что я нарочно тяну время, она потребовала, чтобы ее пропустили к Руди. Я ответил, что она не его адвокат.

Рассказывая, как было выделено отдельное дело об изнасиловании, Дел признался, в какое трудное положение он попал.

– Мы сознавали, что прячем улику, поэтому завели новое дело. Никаких признаков изнасилования мы не обнаружили. У Брюма не хватило ума самостоятельно дойти до такой мысли. Он мне сказал, как необходимо действовать, сразу после того, как вернулся от Эванса. Коронер был с нами заодно. Без него у нас бы ничего не получилось.

Последний удар был нанесен, когда речь зашла о поступившем в 1988 году письме. Но даже на этом этапе Джек не пошел до самого конца. Выставив несколько раз Джимми Дикарло в глупом свете, он оставил ему возможность увязнуть в перекрестном допросе.

– Я знал о письме, видел, как Мария показывала его мистеру Брюму. Уэс и Клей понимали, что появление Джеронимо Круза грозит развалить дело. Эванс в то время нацелился в федеральные судьи. А Брюм надеялся: если дело выгорит, ему тоже что-нибудь перепадет. В итоге так оно и вышло.

Джимми Дикарло терять было нечего. И во время перекрестного допроса он с яростью накинулся на Дела:

– Так вы сами в этом участвовали – занимались преступной деятельностью? Вы это хотите сказать присяжным?

– Да.

– И, как я полагаю, до сегодняшнего дня успели сообщить о своих занятиях мистеру Тобину?

– Да.

– Но не были привлечены к ответственности за незаконные действия?

– Нет.

– Хотя, если бы на любом этапе обратились в судебные органы с тем, что вам было известно, это могло бы предотвратить казнь Руди Келли?

– Согласен.

– В таком случае не кажется ли вам, что вы ответственны за его смерть не менее, чем кто-либо другой?

– Да.

– Или даже более.

– Не понимаю вашего вопроса.

– 24 января 1986 года вам позвонила Мария Лопес, но вы приняли решение не доводить до сведения Уэсли Брюма, что мать Руди Келли ожидает в приемной и требует, чтобы ее пропустили к сыну. Вы решили помариновать ее и выиграть время.

– Ничего подобного!

– Именно в вашей голове зародилась мысль выделить расследование изнасилования в отдельное дело!

– Неправда!

– Неужели? В таком случае почему документы в этой папке подписаны вашей фамилией? И резолюция, я цитирую: «По мнению следователя, расследование изнасилования следует проводить отдельно от расследования убийства».

– Не знаю. Наверное, потому, что так хотел Брюм.

– Или вы.

Дикарло явно учился на своих ошибках. Но это только радовало Джека, потому что он знал, что произойдет дальше. А вот Клей Эванс сдался. Он понимал, что игра кончена: Джимми было не по силам тягаться с Джеком. Он сделал неверный выбор, и теперь за это приходилось дорого расплачиваться. Зато он имел возможность со стороны наблюдать, как потрошат его адвоката.

– Вы увидели, как близко к сути происшедшего подобрался Джек Тобин, сговорились со своей приятельницей Марией Лопес, придумали, будто в 1988 году в полицейское управление поступило из Дель-Рио мифическое письмо, и подсунули фальшивку ему. И все ради того, чтобы вас не привлекли к ответственности.

– Неправда!

– Такого письма никогда не существовало, и вам, мистер Шортер, это прекрасно известно.

– Мистер Дикарло, у меня при себе имеется копия запроса. Не знаю, зачем я ее снял. Видимо, предполагал, что когда-нибудь может пригодиться.

Джимми Дикарло решил, что ослышался. А Клею Эвансу захотелось пристрелить профана, которому он доверил собственную жизнь.

Дел Шортер достал из кармана пиджака документ и протянул адвокату. Тот сдержался и не отшатнулся, но руки не протянул.

– Возьмите письмо, мистер Дикарло, – тихо проговорил судья.

Джимми послушался и бросил на листок быстрый взгляд.

– Вы могли напечатать это вчера. А подпись неразборчива. – Толковые вопросы не шли ему в голову.

– Я его не печатал, – возразил бывший следователь.

– И вы не знаете, разговаривал ли о нем Уэсли Брюм с Клеем Эвансом?

– Не знаю.

– Вопросов больше не имею. – Джимми швырнул на помост письмо и вернулся на свое место с таким видом, словно это он во время перекрестного допроса наголову разбил Дела Шортера. Он даже не услышал, как Тобин вновь вызвал Филипа Шеридана.

– Мистер Шеридан, у меня имеется письмо, которое, как предполагается, было отправлено из вашего полицейского управления 16 июня 1988 года. Подпись разобрать довольно трудно. Вы не взглянете – может быть, узнаете, чья это подпись? – Он подал полицейскому листок.