Приговор - [127]

– Вопросов больше не имею. – Джимми, словно оправдываясь, покосился на Клея. Он еще раньше сказал клиенту, что единственная цель допроса Джека – показать, что тот, занимая прокурорский пост, руководствовался неправедными мотивами. И Джек в точности оправдал его ожидания – среди прочего показал именно то, что требовалось адвокату. Только этим прочим свидетель дал понять, что всеми своими действиями добивался справедливости для невинно осужденного. Джимми этого не понял, а Клей ясно прочитал на лицах присяжных – они все отлично поняли. В эту минуту он был готов убить своего адвоката.

– Пригласите вашего следующего свидетеля, – сказал судья.

– Защита вызывает Уэсли Брюма.

Дикарло уклонился от вопросов о том, как было получено признание Руди. Он заставил Кряхтелку сообщить присяжным, сколько лет тот верой и правдой служил в полиции Бэсс-Крика, какие занимал должности, а затем перешел к делу.

– Вы помните, как получили письмо из полицейского управления Дель-Рио?

– Нет, сэр. Вообще не слышал такого названия до тех пор, пока его не произнесли в этом зале.

– Если бы в 1988 году вы получили письмо из полицейского управления Дель-Рио, в котором упоминалось бы имя Джеронимо, вы бы это запомнили?

– Запомнил бы.

– Таким образом, вы свидетельствуете, что Мария Лопес показала то, чего никогда не происходило?

– Я об этом и толкую.

– Вопросов больше не имею.

– Свидетель ваш. – Судья повернулся к Джеку с таким видом, словно собирался запастись пакетиком поп-корна и от души насладиться зрелищем.

Джек ждал этой минуты. Пока он поднимался на возвышение, в памяти почему-то всплыла картина из детства: его хотели обидеть, но друзья встали на защиту и не позволили педофилу осквернить его жизнь. Он ясно увидел, как старший брат Мики Дэнни склонился над помощником вожатого Дейли и, приставив к его горлу охотничий нож, приказал: «А теперь исчезни!» Джек покосился на место свидетельских показаний, где ждал его вопросов толстяк-полицейский. И решил: настала пора исчезнуть Уэсли Брюму.

Он начал с того, что напомнил присяжным о проблемах Кряхтелки с достоверностью доказательств.

– Мистер Брюм, вы были на заседании, когда Билл Йейтс показал, что просил вас не допрашивать Руди в отсутствие его матери?

– Да, припоминаю.

– И по-прежнему настаиваете, что он ничего такого вам не говорил?

– Настаиваю.

– Вы слышали, как мистер Дрэгон свидетельствовал, что вы угрожали ему отделом гигиены и безопасности труда?

– Слышал.

– И по-прежнему настаиваете, что не делали этого?

– Не делал.

– Вы слышали показания мисс Лопес, которая заявила, что 24 января 1986 года в 15.16 мать Руди Келли пришла в полицейский участок и потребовала прекратить допрос сына?

– Да.

– Ваши собственные записи свидетельствуют о том, что вы приступили к допросу в 15.18. Это так?

– Так.

– Вы по-прежнему утверждаете, что уже заканчивали допрос, когда она пришла?

– Я заканчивал допрос, когда узнал, что она пришла.

– Боюсь, я не совсем понял ваш ответ.

– Она могла находиться в участке как угодно долго, но я об этом не знал.

– Таким образом, вы оспариваете показания мисс Лопес, которая утверждает, что тут же позвонила вам, как только в участке появилась Элена?

– Я не согласен ни с чем, что говорит мисс Лопес.

– Во время допроса выставляющей стороной вы заявили нечто такое, что показалось мне интересным. Вы сказали, что запомнили бы поступившее в 1988 году письмо, если бы в нем упоминалось имя Джеронимо. Это так?

– Так.

– Потому что Джеронимо был свидетелем по делу Руди Келли, но исчез из города?

– Да.

– Как бы вы поступили, если бы прочитали в письме из Дель-Рио, что некий Джеронимо из Бэсс-Крика обвиняется в изнасиловании и убийстве? Связались бы со своими коллегами?

– Именно так я бы и поступил.

– И сообщили бы мистеру Эвансу?

– Ему или другому прокурору. Не могу утверждать, что именно ему.

– Но вы такого письма в 1988-м не получали?

– Нет.

– Вопросов больше не имею.

Джимми Дикарло построил свою образцово-показательную защиту так, что последним свидетелем вызвал Филипа Шеридана, сержанта из полицейского управления Дель-Рио.

– Я отвечал за регистрацию документов, – сообщил тот.

– Если ваше управление в 1988 году делало запрос о подозреваемом, кто бы отправлял такое письмо?

– Я.

– Существует ли запись регистрации запроса, отправленного в 1988 году в полицейское управление Бэсс-Крика?

– Нет. Я тщательно изучил журналы.

– А сами вы не помните такого письма?

– Не помню.

– Вопросов больше не имею.

– Перекрестный допрос, мистер Тобин?

– Нет, ваша честь. Но я бы просил, чтобы последний свидетель находился поблизости. Он мне может понадобиться во время представления контраргументов.

– Еще свидетели, мистер Дикарло?

Джимми покосился на Эванса, надеясь, что тот в последнюю минуту сдастся и даст показания. Но Клей только покачал головой. Он не мог себя заставить подвергнуться перекрестному допросу со стороны Джека Тобина.

– Свидетелей больше нет. Защита завершила представления доказательств.

– Контрдоказательства, мистер Тобин?

– Да, ваша честь.

– Приглашайте первого свидетеля.

– Штат вызывает Дела Шортера.

Клей Эванс услышал, как заерзал рядом с ним Кряхтелка. Клей почувствовал себя хотя бы отчасти реабилитированным, поскольку получалось так, что полицейский постоянно ему лгал. Некоторое время назад Брюм обнаружил, что Дел действует против них, но не поставил в известность Эванса. Джек Тобин с нетерпением ждал момента, когда оба подсудимых дадут показания, чтобы при помощи Дела Шортера их уничтожить. Клей избавил себя от унижения, не вышел на место свидетеля и не позволил прокурору растерзать себя на куски. Но это все, чего он добился. Судебный процесс превратился в настоящий кошмар. Защита Джимми Дикарло шла тяжело. И вот теперь прокурор вызывал Шортера, чтобы нанести смертельный удар. Клей подумал, что заплатил Дикарло двести тысяч долларов за адвокатские услуги и еще двести пятьдесят, чтобы тот организовал убийство Джека. Никто еще за такие большие деньги не получал так мало.