Приговор - [30]

— Предложение заманчивое, но есть одна заковыка…

— Простите, не понял. А что такое «заковыка»?

— Препятствие.

— Ага, спасибо. Это незнакомое для меня слово… Так в чём же заключается эта «за-ко-вы-ка»?

— Видите ли, Джон, мы только что начали борьбу с большевиками. И, я надеюсь, победим. Русская агентура служила и будет служить интересам России точно так же, как и я.

— Послушайте, господин Ардашев, но это глупо отказываться от такого предложения. Не спешите, взвесьте все «за» и «против». Ведь вы же ничего не теряете.

— Ошибаетесь.

— Вы меня удивляете. Что ещё можно потерять в этой несчастной, разрываемой гражданской войной стране?

— Честь, мистер Хоар. Она у меня одна.

— Ох, боже мой! Честь! — он разгладил усы. — О чём вы? Ещё недавно вы служили царю, потом Временному правительству, а теперь вот генералу Деникину. Как же так?

— Здесь нет никакого противоречия. Николай II отрёкся от престола в пользу великого князя Михаила, а тот, в свою очередь, передал власть в руки Временного правительства, которое провело выборы в Учредительное собрание. Большевики же, совершив государственный переворот двадцать пятого октября, разогнали российский парламент и развязали Гражданскую войну. А генерал Деникин, став во главе Добровольческой армии, борется за свободную и демократическую Россию, в которой будет и Учредительное собрание, и правительство, то есть преемственность власти останется. И я, служа ему, сохраняю верность законной российской власти, а не кучке прохвостов, прибывших в запломбированном вагоне из Швейцарии через воюющую с моей страной Германию.

— А как же тысячи офицеров русской императорской армии, присягнувшие на верность большевикам? Говорят, семьдесят пять процентов офицеров Генерального штаба перешли к красным.

— Вот они свою честь и потеряли. Кто-то из-за страха, кто-то из-за желания получить жирный паёк или более высокую должность, звание… Это предатели. И я вполне согласен с тем, что все изменники должны предстать перед судом. Есть, конечно, и особые случаи, но это, скорее, исключения, которые следственная комиссия примет во внимание при вынесении справедливого приговора.

— Видел я эту справедливость, — он махнул рукой. — Ставят к стенке и дают команду «пли!». Война.

Британец достал новую сигарету, прикурил и, выпустив облако дыма, сказал:

— Я не буду торопить вас с решением. Подумайте, а потом дайте ответ. Время есть. Однако не стоит афишировать наш разговор. — Он помолчал, а потом добавил: — Вчера я получил шифрованное сообщение из Центра. По их мнению, в Ставке Деникина завёлся большевистский крот. Центр просит вас подключиться к его разоблачению. Как вы понимаете, это поручение отвечает интересам не только Лондона, но и России. Поможете?

— Да, но только, если получу такой приказ от командования Добровольческой армии. Я ведь пока ещё не дал вам согласия перейти на службу к мистеру Каммингу, не так ли?

— Хорошо. Когда вы намереваетесь прибыть в Ставку?

— Думаю, завтра или послезавтра.

— Вот и отлично. Такой приказ вам отдадут. Можете в этом не сомневаться.

Майор затушил сигарету, сделал глоток чая и поднялся.

— Мне пора. Благодарю за гостеприимство.

— Не стоит.

— Провóдите?

— Да, конечно. Прошу.

Выйдя из дома, у самого автомобиля Хоар надел перчатки и сказал:

— Надеюсь, мы скоро увидимся, и вы обрадуете меня правильным решением в отношении вашей агентурной сети. А вообще, с вами приятно иметь дело.

— Взаимно!

Машина развернулась и умчалась в сторону Тифлисских ворот. На мостовой, на том месте, где она стояла, остались два масляных пятна. Они смотрелись, точно кляксы, на обложке гимназической тетради. «Верный признак больного мотора. Далеко на таком автомобиле не уедешь», — мысленно проговорил Ардашев и вернулся в дом.

После встречи с британцем, весь день статского советника не покидало смутное чувство тревоги.

По старой, выработанной годами привычке, он сначала попытался разобраться в истоках своих опасений, чтобы от них избавиться. Ничего не вышло. Потом попробовал переключиться на решение шахматных задач. Отыскал на полке старую книжку с шахматными этюдами и достал доску. Но тщетно. И он вновь и вновь возвращался к недавнему разговору с английским разведчиком и никак не мог понять, что же в нём ему не понравилось или насторожило. А потом в голову полезли воспоминания о первых секретных поездках на Восток, о работе против британцев, о ранении…

Ложась спать, Клим Пантелеевич так и не смог избавиться от своих навязчивых, как рой мух, мыслей.

А утром Вероника Альбертовна сказала, что он всю ночь бормотал какие-то слова на не понятном ей языке. То ли на турецком, то ли на арабском…

Глава 10. Генерал Романовский

Уже на следующий день после разговора с англичанином к особняку № 38 на Николаевском проспекте подкатил «Рено». В нём оказался штабс-капитан из штаба Добровольческой армии, расположенного в Тихорецкой. Клим Пантелеевич быстро собрался и вместе с посланником отправился в дорогу.

Добрались довольно быстро, несмотря на хорошо слышимые залпы орудий. Бои шли неподалёку от станции Станичной. Дивизия генерала Эрдели упорно сражалась с большевиками на подступах к Кавказской.