Приговор - [23]

— Это ваше право, госпожа, — ответила Данифай, склоняя голову. — Можете поступать со мной, как захотите. Я могу лишь вверить себя вашей милости. — Она вновь подняла взгляд, сохраняя свою смиренную позу, и провела языком по губам. — В плену я начала понимать кое-что о сущности силы, о том, что значит обладать абсолютной властью над кем-либо. Если мне не дано обладать такой силой самой, тогда все, что остается, — это отдаться под покровительство женщины, которая тоже понимает эти вещи. Халисстра Меларн — моя госпожа, но лишь с вашего соизволения. Когда придет время и вы решите обсудить этот вопрос, молю, позвольте мне продемонстрировать свои наиболее полезные качества и заслужить счастье быть вашей рабыней. Вы лучше моей госпожи знаете, как пользоваться силой.

— Прекрати эту бессмысленную лесть, девчонка, — бросила Квентл. Она плавно поднялась и шагнула ближе, с улыбкой на губах угрожающе нависнув над коленопреклоненной девушкой. — Я уже сказала тебе однажды, что могу видеть то, что скрывается за твоим смазливым личиком. Кроме того, понимание полезности молчания — это лишь одна из добродетелей, которые я нахожу желательными в тех, кого беру под свое великодушное покровительство.

— Умоляю вас, госпожа, — прошептала Данифай. Она подалась вперед, зарывшись лицом в юбки Квентл, закрыв глаза, обвив руками колени Бэнр. — Я все бы сделала, чтобы заслужить вашу милость. Умоляю вас.

Змееголовая плеть Квентл извивалась, шевеля серебристые волосы Данифай. Наставница Академии стояла молча, все с той же холодной улыбкой на лице. Потом она мягко подняла рукой подбородок Данифай, склонившись, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Имей в виду, — негромко сказала Квентл, — я прекрасно понимаю, что ты делаешь, и тебе не победить в этой игре. Женщины Дома Бэнр сделаны из куда более прочного материала, чем слабачки из Дома Меларн. Наслаждайся каждым мигом, глупая девчонка, поскольку в тот момент, как ты перестанешь забавлять меня, твоей жизни — конец.

Квентл высвободилась и отошла, вновь принимаясь без устали расхаживать по пыльному полу. Данифай поднялась и направилась на то же место, где оставила ее Халисстра, грациозно опустившись на колени и приготовившись ждать.

Халисстра тихонько отступила во тьму коридора, заставляя напрягшееся тело расслабиться. Она даже не чувствовала, как была напряжена до этого.

«Итак, что мне с этим делать?» — размышляла она.

Не раз за те долгие годы, что девушка служила ей, она использовала красоту Данифай, чтобы добиться чьего-нибудь расположения. Халисстра не сомневалась, что знает, каким будет ответ, потребуй она у Данифай объяснить, как та посмела обратиться к Квентл в отсутствие Халисстры. Данифай станет утверждать, что просто хотела выяснить, как Квентл относится к Халисстре, и для этого сделала вид, что ее преданность Дому Меларн угасла, — вполне благовидный предлог, чтобы приблизиться к Квентл в сложившихся обстоятельствах. Далее, если все пойдет по такому сценарию, Данифай могла бы заявить, что она всего лишь говорила Квентл то, что та хотела услышать, в надежде узнать, найдется ли ей и ее госпоже место в Доме могущественной жрицы. И закончила бы она, скорее всего, смиренными извинениями и попросила бы Халисстру взять ее жизнь, если ее поступки чем-то рассердили благородную госпожу.

С другой стороны, разве не казалось столь же вероятным, что попытка Данифай переговорить с Квентл была искренней? Если служанка нашла способ избавиться от магических уз, держащих ее в плену, ей понадобится одобрение Квентл, иначе свобода может стоить ей жизни. Вполне вероятно, что не что иное, как ужасающее непостоянство высокородных жриц, удерживало Данифай от поисков способа освободиться от этой зависимости. В конце концов, если бы Данифай объявила, что свободна, и рассчитывала бы, что Квентл станет ее гарантом, то Бэнр могла предпочесть уничтожить девчонку за дерзость. Всякий дроу с наслаждением сначала поощрял мечтания раба, для того лишь, чтобы потом разбить их вдребезги, просто ради мгновенного мрачного удовольствия.

Всего лишь накануне Халисстра считала Данифай наиболее ценным из своего имущества. Та не только проявляла нерушимую преданность, но была также ее наперсницей, наверно, даже чем-то вроде подруги — пусть даже к верности ее принуждала магия. Они вместе пережили множество приключений и задумали немало интриг. Данифай страстно рвалась последовать за Халисстрой в ее добровольную ссылку, по собственной воле желая разделить с ней все испытания и продолжать служить ей. Разумеется, девушка заплатила бы дорогую цену, останься она в Доме Меларн после бегства Халисстры, но, возможно, она рвалась все-таки слишком страстно?

— И вот я стою тут, боясь встретиться с ней лицом к лицу и призвать к порядку собственную служанку, — вздохнула Халисстра. — Воистину, низко же забросила меня Ллос.

Затаив холод в сердце, Халисстра старательно вернулась по собственным следам. Она больше не была голодна, но требовалось отвести подозрения. Она развернулась и уже более открыто двинулась туда, где укрылся их отряд, позволяя подошвам башмаков тихонько шуршать по занесенным песком камням, наполняя шорохом стоячий, неподвижный воздух подвала. Она позволит Квентл и Данифай думать, что она ничего не слышала, но отныне и впредь станет тщательно следить за обеими.