Приговор Бешеного - [41]

— О чем вы, парни? Или мы не хлебали из одного котелка? — Умар похлопал их по плечу, потом взял пачку долларов и протянул старшему брату. — Я думаю, никто не будет возражать, если мы выделим вам пять тысяч баксов на рождение вашего потомства? — Он оглядел всех, но те промолчали, и Умар удовлетворенно заметил: — Я так и думал.

— Вот спасибо, командир! Верь, мы отработаем свое!

— Верю, — кивнул тот, — пошли за стол…

Пропраздновав далеко за полночь, они спали часов до двенадцати да и встали только тогда, когда Умар каждого растолкал едва ли не кулаками. Оседлав две «Нивы», одну синего цвета, другую, как говорил Умар, цвета знамени воинов Аллаха — зеленого, в которую он и сел сам с тремя боевиками, двинулись по тому маршруту, которым уехала и группа Савелия.

Накануне Умар позвонил в несколько мест и выяснил, что по крайней мере в двух местах видели «уазик», в котором везли раненого Мушмакаева. Лично переговорив с очевидцами и представив приблизительный маршрут движения машины с раненым командиром, он обратил внимание, что только ненормальный водитель или водитель, который совершенно не знает местности, может таким путем пытаться добраться до больницы города Аргун. А когда машина вообще стала удаляться от места назначения, Умар понял, что это не незнание местности или безумие, а целенаправленное движение к границе с Азербайджаном.

Оставляя надежду на то, что все это происходит по приказу Мушмакаева, он скрыл ото всех свои выводы и, дав наскоро своим людям перекусить и опохмелиться, приказал сесть в машины, и они двинулись полным ходом в направлении того селения, где в последний раз видели таинственный «уазик».

По прямой ехать было гораздо быстрее, чем группе Савелия, двигавшейся в силу необходимости странными зигзагами, и, останавливаясь лишь однажды для заправки, они к утру сумели достичь того самого поста. К их счастью, оказалось, что дежурит та же самая смена, что дежурила и пять дней назад. Когда Умар представился и объяснил цель их поисков, старший группы, дотошный парень лет тридцати пяти, очень подробно рассказал о той встрече, решив поделиться даже своими сомнениями.

— И что тебя насторожило? — спросил Умар.

— Не то чтобы насторожило… — замялся тот, — но сомнения кое-какие посеяло.

— И что же конкретно?

— Понимаешь… как бы тебе сказать… И пароль вроде правильно назвали, и довольно сильно сокрушались, когда выяснили, что едут не той дорогой, даже едва не подрались между собой, и мне даже успокаивать их пришлось. — Сейчас, пытаясь объяснить свои сомнения, парень вдруг понял, что ничего путного сказать не может, и замолчал.

— Что ж ты замолчал? — нахмурился Умар.

— Собственно, не знаю, что и говорить…

— Что значит, не знаешь? Что-то же тебя насторожило? — продолжал приставать Умар.

— Насторожило, — твердо подтвердил тот.

— Но что?

— А черт его знает! Как я могу передать свои ощущения на словах? — Он сделал паузу, наморщив лоб, потом вдруг спросил: — Вот ты был когда-нибудь в театре?

— Ну, был! И что?

— Вроде бы и пьеса очень хорошая, и актеры классно играют, и ты иногда даже забываешь, что это действие не взаправду, а потом очнешься и стукаешь себя по лбу: это же театр, все понарошку! Понятно говорю?

— Хочешь сказать, что когда они уехали, то ты почувствовал, что перед тобой играли, так, что ли? — Умар все больше начинал убеждаться, что его командир попал в беду.

— Вот именно, — обрадовался тот, — играли. Вроде бы во все веришь, а когда они уехали, то осталось впечатление, что тебя провели, как мальчишку.

— В каком направлении они поехали?

— В том, которое я им и указал. — Он виновато замолк.

— Говори все, — строго потребовал Умар.

— Это может остаться между нами? — Парень понизил голос.

— Обещаю.

— Вернуться-то они вернулись, но я, как мне тогда казалось, любопытства ради, проследил за ними в бинокль…

— И что? — нетерпеливо спросил Умар, уже почувствовав, что и сам знает ответ.

— Вон, видишь тот пригорок? — указал рукой старший поста.

— Ну…

— Когда они доехали до него, я уже хотел прекратить слежку и даже стал смотреть в другую сторону и там-то…

— Увидел их машину? — полувопросительно договорил Умар за парня.

— Точно! Я даже глазам своим не поверил, подумал, не галлюцинация ли это от усталости: к тому времени мы почти сутки уже дежурили, присмотрелся — они! Помнится, я тогда еще подумал, что Мушмакаев напрасно держит такого водителя.

— А ты, случайно, не знаешь, кто дежурил в тот день в направлении, куда уехал «уазик»? — неожиданно поинтересовался Умар.

— Как не знать? Там мой приятель дежурил в тот день, Руслан его зовут. Мы с ним сдружились сразу же, как он только из Москвы приехал.

— Он что, русский?

— Нет, чеченец. Только долго в Москве прожил, с родителями. А потом, узнав, что творится на родине, бросил родителей и встал в наши ряды. — О своем друге он рассказывал с такой гордостью, словно давал характеристику на представление его к ордену.

— А ты не можешь связать нас с ним? — спросил Умар и достал из кармана трубку сотового телефона.

— В том-то и дело, что не могу. — Парень явно переживал свою оплошность.

— Хочешь сказать, что он тоже пропал? — тут же предположил Умар.