Пригорьевская операция - [24]

— Давайте потолкуем о комиссаре, — начал он. — Мне уже не один человек предлагал выбрать комиссаром Свиридкина. Я поддерживаю это предложение, хотя не могу сказать ни одного дурного слова о нынешнем нашем комиссаре Рыкове. Мы с ним вместе прошли немало, создавали отряд, человек он хороший, но как комиссар — слабоват. По-моему, он и сам понимает, что Свиридкин лучше справится с этими обязанностями. Я согласен с коммунистами, которые считают, что комиссаром должен быть Владимир Акимович Свиридкин. У кого какие мнения?

— Свиридкин подойдет!

— Других мнений быть не может!

— Тогда проголосуем.

Свиридкина выбрали единогласно. Владимир Акимович сердечно поблагодарил за доверие и сказал, что не сложит оружия, пока не наступит час победы.

…Первый серьезный бой с оккупантами партизаны Озернова и Свиридкина провели в деревне Мостицкое 13 февраля 1942 года. Накануне поступило сообщение от верных людей, что оккупанты посылают против партизан карательный отряд из ста гитлеровцев и пятидесяти полицейских. У Озернова в то время числилось сорок два человека.

Всесторонне оценив обстановку, Озернов и Свиридкин решили встретить карателей в деревне Мостицкое. Через нее пролегала единственная дорога к отряду. Снегу в ту зиму навалило столько, что проехать к лесу в других местах было невозможно.

Деревенские хаты, по окна занесенные сугробами, протянулись вдоль ручейка, который под острым углом пересекал дорогу. У самой дороги стояло только три хаты. Чуть дальше, по другую сторону дороги, возвышался на бугре большой колхозный сарай.

Место для засады оказалось весьма подходящим. Прибыв еще затемно, группа партизан во главе со Свиридкиным с единственным пулеметом засела за сараем. Отряд под командованием Озернова, замаскировавшись, расположился за домами. Жители были предупреждены. Со стороны в этот утренний час деревня выглядела вполне мирно. Высоко поднимался дым над печными трубами, на улице и во дворах мелькали женщины с ведрами и охапками сена.

Мороз стоял знатный. Кое-кому из партизан пришлось оттирать снегом щеки, нос, уши. Но долго ждать не пришлось. Из-за пригорка на дороге показалась вереница подвод. На каждой кроме ездового-полицая сидели по три гитлеровца. Головы и шеи у них были обмотаны теплыми женскими платками, детскими одеялами.

Партизаны напряженно ждали… Помнили: первым начинает пулемет. Свиридкин прилег около пулеметчика Воробьева и тихо предупредил:

— Подпустим как можно ближе.

Всматриваясь в приближавшуюся вражескую колонну, Свиридкин невольно начал считать. Насчитал двадцать подвод, а конца обоза не видно. «Жаркое будет дело, — подумал комиссар, — как бы у ребят не сдали нервы. Если вылезем из укрытия, всех перебьют». Передняя подвода поравнялась с хатой у дороги. «Пора», — решил Свиридкин и громко скомандовал:

— Батальон — огонь!

В трескотню пулемета вплелись винтовочные залпы. Рухнуло несколько лошадей. Вытянувшаяся на дороге колонна была отличной мишенью. Кое-кто из ездовых попытался повернуть обратно, но лошади, сойдя с дороги, по брюхо проваливались в снег, беспомощно барахтались и вскоре, обессилев, затихали. Чтобы вызволить их, надо было немедленно распрягать, но сейчас было не до того.

Немного опомнившись, гитлеровцы залегли за трупами лошадей, санями и открыли бешеный огонь из пулеметов и автоматов. Сраженный пулей, упал председатель Сукромлянского сельсовета Бейман. Ответный огонь партизан почти прекратился. Немцы тут же поднялись в атаку, но их встретил дружный залп из винтовок и длинная пулеметная очередь.

Бой длился уже больше двух часов. Патроны у партизан кончались. Надо было отходить. Озернов приказал начальнику штаба отводить людей к лесу. А сам вдвоем с Костенко перебрался к крайнему дому, поближе к группе Свиридкина, прикидывая, как бы отвести ее с открытого места.

Стойкость партизан и двадцатипятиградусный мороз сделали свое дело. Каратели повели яростный огонь и под его прикрытием начали отходить. В минуты затишья ездовым удалось повернуть уцелевших лошадей, подобрать трупы и раненых. Партизаны не пожалели последних патронов: их пулемет прибавил прыти оккупантам.

Весть об этой стычке, о том, как партизаны проучили фашистских карателей, быстро разнеслась по округе.

Тимофей Михайлович Коротченков

К середине марта отряд Озернова насчитывал более семидесяти человек, а к концу месяца увеличился еще почти на два десятка бойцов — влилась группа подполковника Коротченкова.

Тимофей Михайлович Коротченков родился и вырос в бедной крестьянской семье, в деревне Сосонки, недалеко от Ершичей. Отслужив действительную службу, так и остался в армии: как отличного солдата, Коротченкова рекомендовали в военное училище. Успешно закончив училище, он стал кадровым командиром.

За пятнадцать лет Тимофей Михайлович прошел путь от солдата до заместителя командира полка. Трудно сказать, как бы сложилась его дальнейшая военная судьба, если бы…

Сдав партийный билет секретарю дивизионной партийной комиссии, простившись с семьей, Коротченков экспрессом Брест — Москва выехал на Черноморское побережье Кавказа. Не каждый год удавалось командирам отдыхать на курорте.