Приглашение в социологию эмоций - [3]
Благодарности
Кэндейс Кларк, которая стояла у истоков социологии эмоций в 1980-х годах, взяла меня под крыло, когда я участвовал в своей первой научной конференции в 1994 г. и в последующих обсуждениях[4]. Я по сей день благодарен ей за постоянную поддержку, без которой я не смог бы опубликовать первую статью и провести первые занятия по социологии эмоций в 1997 г. Мой первый коллега, Фил Цукерман, написал ясную, краткую, вдохновляющую и информативную книгу – «Приглашение в социологию религии», которая послужила для меня примером наряду с классической работой Питера Бергера[5]. И конечно, самую большую благодарность выражаю Дженин Харрис за ее терпение и поддержку во время написания книги.
Я также выражаю благодарность за полезные замечания моим рецензентам: Нэнси Бернс (из университета Дрейка), Джону Митрейно (Центральный государственный университет Коннектикута), Дженнифер Лоис (Западный университет Вашингтона) и Нейтану Руссо (университет Джексонвилля).
1. Как рассматривать эмоции социологически
Что приходит вам на ум, когда вы слышите словосочетание «социология эмоций»? Такая тематика, может быть, никогда вам ранее не встречалась. Ключевые слова – социология и эмоции – могут показаться неясными и вряд ли сочетающимися.
Тем не менее такая потрясающая традиция исследований существует, и многие люди находят ее интереснейшей, многое проясняющей и полезной. После публикации книги Арли Хокшилд «Управляемое сердце: Коммерциализация человеческих чувств» сотни академических специалистов сделали свой вклад в социологическое изучение эмоций. Пересматривая начальные знания, которыми вы обладаете, и, возможно, перерастая некоторые из них, вы можете быть заинтригованы понятиями, положениями и находками в этой области социологии.
Поэтому давайте посмотрим на семь суждений, которые могут послужить препятствием на пути освоения работ по социологии эмоций. Социологи в своих исследованиях стараются оспорить эти предварительные предположения. Я объясню, как они это делают, и одновременно расскажу об этом в последующих главах этой книги.
– Эмоции – это незначительные феномены?
– Нет, эмоции – важнейшие и вездесущие феномены.
Человеческое поведение очень часто делят на три важнейшие части: люди думают, действуют и чувствуют. Исследования мышления и поведения не нуждаются в обоснованиях, они по праву считаются респектабельными и важными темами. Чувства, наоборот, находятся под подозрением. Во всяком случае, в Америке эмоции часто умаляют и считают незначительными. Когда я говорю людям, что читаю курс об эмоциях, они иногда смотрят на меня озадаченно. Они спрашивают, является ли мой курс развлекательным в ряду строго научных. Один мой приятель, преподаватель истории в старших классах, рассмеялся, когда я рассказал ему, что веду курс по социологии эмоций. Похоже, он подумал, что мои занятия представляют собой что-то вроде обмена нежностями и объятиями.
В сравнении с изучением эмоций другие курсы обладают аурой серьезности и значительности. Кто будет подшучивать над курсом по бедности, безработице, преступности или терроризму? Реальный или воспринимаемый ущерб, который ассоциируется с данными социальными проблемами, внушает уважение и не вызывает сомнений в его серьезности. Только немногие будут в этом сомневаться. На первый взгляд тема эмоций выглядит менее серьезной и значительной. Это главное предубеждение, которое может помешать людям читать и изучать социологические исследования в данной области. Все дальнейшие главы книги нацелены на преодоление этого непонимания, поскольку в социологии эмоций можно найти важные и полезные концепции, раскрываемые в каждой из глав. Сейчас я остановлюсь на двух простых способах, которые позволят преодолеть или оспорить предубеждение о тривиальности эмоций.
Первый способ – констатировать тот факт, что эмоции вездесущи. Даже если эмоции кажутся более «мягкой» или не совсем важной темой – допущение, с которым я не могу согласиться, – мы можем сказать, что эмоции стоит изучать по крайней мере потому, что наша жизнь всецело наполнена ими. Если бы мы наблюдали за кем-то в течение дня, то неужели мы не обнаружили бы, что эмоции играют огромную роль в нашей жизни? Не услышали ли бы мы такие высказывания: «Мне так скучно» или «Это было так волнующе!», или «Мой друг раздражает меня» и даже: «Я люблю мороженое»? Добавьте к этим примерам чувства, о которых вы думаете или которые испытываете в течение дня, но не говорите о них: раздражение и недовольство в длинной очереди; радость от сообщения в Твиттере или на каком-либо веб-сайте; нервозность на экзамене, при подготовке к свиданию или в разговоре с полицейским. Добавьте эмоции, которые вы вызываете у других, – сочувствие, ревность, раздражение, смущение и другие чувства, возникающие, когда вы что-то говорите или делаете.
Простое размышление и непосредственное наблюдение говорит нам о том, что наша повседневная жизнь насыщена эмоциями. Трудно представить, как можно обойтись без них. Очевидно, что такой феномен заслуживает времени и внимания, не так ли?
Второй способ преодоления предубеждения о тривиальности эмоций – обратить внимание на то, что эмоции неразрывно связаны практически с любыми «большими» вопросами, которые люди считают жизненно важными и имеющими серьезные последствия. Проблема безработицы – это не просто проблема отсутствия финансовых ресурсов, это также проблема связанных с ней негативных чувств – незащищенность, тревога по поводу оплаты счетов, низкая самооценка как следствие потери идентичности, смущение, когда другие узнают о твоем финансовом неблагополучии, подавленность (depression) после неудачных попыток найти хорошую работу. Преступление тоже тесно связано с эмоциями – от упоения своей дерзостью при вандализме и воровстве, чувства общности и гордости, которые возникают как следствие групповой идентичности гангстеров, до праведного гнева, мотивирующего насилие в ответ на оскорбление, нападение или несправедливость [Katz, 1988; Scheff, 1994; Loseke, 2009]. Более позитивные чувства и поведение также не должны упускаться из виду. Любовь, привязанность, сочувствие, благодарность, уважение – эти и другие эмоции помогают нам поддерживать отношения, сообщества и даже нации. Если коротко, эмоции «имеют важнейшее значение для формирования и сохранения человеческих обществ» [Clark, 2002, p. 155].
В этой книге говорится об Исконной Вере и Стари у Южных Славян. Исследование, которое мы провели, не основывается на песнях, преданиях и обрядах, сохранившихся до сих пор, ни даже на письменных летописях. Главная особенность научного подхода, примененного в этой книге, это его опора на образные представления, которые у Южных Славян, совместно со многими другими народами, возникли со временем.
Это первая и, к сожалению, пока единственная книга в нашей философской литературе, специально посвященная обману – столь повсеместному явлению, пронизывающему все поры нашей личной и общественной жизни. Фундаментальная ценность правды понятна каждому. Но представьте себе, что произошло бы в жизни людей, в политике, экономике и т.п., если бы вдруг все люди перестали обманывать, говорили только правду? Автор ставил своей целью: рассмотреть и по возможности упорядочить чрезвычайно многообразные проявления обмана, осмыслить такие феномены как добродетельный обман, полу-правда, самообман, опираясь на философские, психологические, исторические материалы и произведения художественной литературы.
Книга представляет собой один из первых в отечественной научной литературе опытов междисциплинарного подхода к проблематике искусственного интеллекта. В ней рассматриваются философские, методологические, общетеоретические и социокультурные аспекты данной проблематики, обсуждаются актуальные задачи моделирования искусственного интеллекта в связи с рядом логических и математических вопросов и под углом соотношения искусственного интеллекта с естественным и современных разработок проблемы "сознание и мозг".
Никогда не уйдет в прошлое интерес к познанию происхождения и последующей эволюции уникального человеческого вида. От древесной обезьяны до человека разумного — дистанция огромного размера. В настоящем издании она заполняется известными и новейшими материалами по истории антропологических знаний о движущих силах и закономерностях развития семейства гоминид, адаптивном полиморфизме вида гомо сапиенса, его расовой структуре, перспективах развития.
Технологии захватывают мир, и грани между естественным и рукотворным становятся все тоньше. Возможно, через пару десятилетий мы сможем искать информацию в интернете, лишь подумав об этом, – и жить многие сотни лет, искусственно обновляя своё тело. А если так случится – то что будет с человечеством? Что, если технологии избавят нас от необходимости работать, от старения и болезней? Всемирно признанный футуролог Герд Леонгард размышляет, как изменится мир вокруг нас и мы сами. В основу этой книги легло множество фактов и исследований, с помощью которых автор предсказывает будущее человечества.
В монографии исследуются эволюция капиталистического отчуждения труда в течение последних ста лет, возникновение новых форм отчуждения, влияние растущего отчуждения на развитие образования, науки, культуры, личности. Исследование основывается на материалах философских, социологических и исторических работ.
С тех пор как глобальная волна («третья волна») демократизации достигла пика на рубеже 1980‑1990‑х годов, тема демократизации стала важнейшей для понимания современного мира политики. Неслучайно во многих бакалаврских и постдипломных учебных программах по политической науке и международным отношениям появились учебные курсы по политическим изменениям и демократизации, но при этом предложение высококачественных учебников по данной тематике остается ограниченным. Настоящее учебное пособие восполняет указанный пробел, доступно и в систематизированном виде знакомя студентов и всех интересующихся современной политикой с теоретическими и практическими аспектами политических изменений и демократизации.
Учебник «Что такое антропология?» основан на курсе лекций, которые профессор Томас Хилланд Эриксен читает своим студентам-первокурсникам в Осло. В книге сжато и ясно изложены основные понятия социальной антропологии, главные вехи ее истории, ее методологические и идеологические установки и обрисованы некоторые направления современных антропологических исследований. Книга представляет североевропейскую версию британской социальной антропологии и в то же время показывает, что это – глобальная космополитичная дисциплина, равнодушная к национальным границам.