Приезжайте к нам на Колыму! - [75]

— Ну что с Юрой? — спросил Саня. Я рассказал.

— Пива привез?

— Привез да старого, позавчерашнего, свежего не было.

— Ну давай, давай, давай! — Он указал на наш сиротливо стоящий теперь стол, на котором грудились зеленые кружки, валялась пара копченых ленков и над всем этим возвышалась огромная дюралевая миска (более, пожалуй, похожая на тазик) с согудаем.

Я разлил пиво по кружкам.

— А пятая кому? — поинтересовался Колька. — Вертолетчикам нельзя, они за рулем...

— А ты что, — как всегда усмехнувшись, спросил Гена, — не узнал, чья пятая-то кружка?

— Юркина, — ответил Коля, — вот, с щербинкой... Так его же нету.

— Мало ли чего, — сказал Гена, — мысленно-то он здесь, с нами.

Выпили по полной кружке, а Юрину выплеснули на мох. Вертолетчики конечно же от пива отказались, но ленков и согудая отведали с удовольствием. Особенно согудая.

— Это что же за лакомство такое? — удивленно спросил красавец командир, подняв один ус. — Сколько летаю здесь, пробую первый раз. Это ведь что-то из рыбы, да? Совершенно варварский вкус. И необыкновенно приятный. Я представляю, каково под него холодную водочку.

— Ребята, — вкрадчиво сказал вдруг Саня (он решил, что подходящий момент), — мы тут прикинули: вполне одним рейсом заброситься можно. Вещичек не так уж и много, да и людей меньше стало.

— На одного, — уточнил Колька, и Саня насквозь прожег его взглядом.

— Тем более тут лететь-то всего ничего, а? — И он поближе пододвинул к вертолетчикам миску с согудаем.

— Нет-нет, — замахал руками второй пилот, — там же скалы кругом, воздушные струи и потоки. На перегруженной машине... Мы же и вас угробим, и сами угробимся.

— Одним рейсом не имею права, — сказал усатый командир и встал из-за стола, давая понять, что пора лететь.

Загрузили вертолет, в него уселись Саня с Колькой, и машина с места круто пошла вверх. Я тотчас сел писать письмо (вертолетчики бросят его в почтовый ящик), а Гена решил пройтись по лагерю, чтобы еще раз посмотреть, не забыли ли мы чего важного и нужного. Как только вертолет скрылся из глаз, на той стороне Иныньи появился Евсеич в болотных, натянутых до самого паха сапогах.

— Шо я бачу! — весело закричал он с того берега. — Хиба це сон? Неужто пивко!

— Пиво, Евсеич, пиво, — успокоил я его, — иди сюда, угостим. Только не обессудь, не очень свежее.

Дед быстро переправился через протоку, в спешке зачерпнув воду правым сапогом. Я налил ему пива в свою кружку. Дед блаженно зажмурил глаза, крякнул, выпил ее одним махом и попросил еще. Я налил ему еще одну кружку.

— Сказка, — причитал он, — сладкий сон — пиво в поле! Да, — вдруг спохватился он, — как там у Юрки-то дела?

— Нормально, — ответил я, — все будет хорошо. Не беспокойся.

— Ну и хорошо, когда хорошо, — сказал Евсеич и, не поблагодарив, ринулся на помойку и стал искать там полезные для себя вещи.

— Евсеич, — крикнул я ему, — ты что, полчаса подождать не можешь? Вот улетим мы, копайся в этом дерьме хоть неделю!

— Да нет, — говорит Евсеич, — я сейчас домой пойду. У меня дома дел прорва. Только ты уж это, налей-ка мне пивка с собой, а? На вынос...

— Ладно, — ответил я, — давай банку.

— Да у меня же с собой нет, — развел он руками, — хотя погоди, сейчас найду. — Евсеич бросился на помойку и вскоре разыскал-таки там банку из-под болгарских помидоров, вымыл ее в протоке и торжественно принес к нашему столу. — Эх, у меня же в лагере трехлитрушек до такой матери, — горестно вздыхал он. — Но откуда же я мог знать, что ты пива привезешь!

А вот и вертолет возвращается, садится на косу, и мы бросаемся грузить в него наши вещички. Сделали все буквально в пять минут и улетели бы, но возникла вдруг неожиданная проблема: не хочет лезть в вертолет Баська. Тащим за шиворот — кусается. Наконец Гена нашел кусок веревки, сделал из него ошейник и на нем, как на удавке, поволок несчастную псину к машине (не хочет она лететь без хозяина — надо было Сане с Колькой брать ее с собой).

— Да оставьте вы ее мне, — говорит Евсеич, — на что она вам!

Я бросаю на деда гневный взгляд и вдруг вижу, что в дальнем конце косы сиротливо сохнет замечательный Юркин трофей, который мы чуть не забыли.

— Держи Баську! — крикнул я Гене, в несколько прыжков долетел до вонючих рогов, схватил их и поволок к вертолету, дорогой успев прихватить миску с недоеденным согудаем (не пропадать же добру!).

И вот мы бросаем прощальный взгляд на Инынью, Лесную, на наш лагерь — словом, на то место, которое целый месяц было нашим домом, и видим, что Евсеич (он и не думал никуда уходить) все продолжает копаться в нашей помойке.

Летели мы всего минут пятнадцать. Под нами громоздились сопки, горы, хребты, все серо-коричневого цвета с зеленой опушкой понизу. И вот уже внизу, на галечной косе, я вижу две маленькие фигурки, а около них баулы и тюки, сложенные в аккуратную кучу.

Заходим на посадку. В наше отсутствие Саня попытался даже оборудовать нечто вроде посадочной площадки: вогнал в косу кол и к нему привязал белую (в далеком прошлом) портянку. При посадке портянку с кола, конечно, сорвало, да и сам кол вылетел из галечника со свистом.

Этим же вертолетом Саня с Геной летят на ручей Сон. Они берут с собой немного еды, спальные мешки, рюкзаки, двухместную палатку (бывшую камералку). Взяли с собой на всякий случай они и Юрин спальный мешок: вдруг он все-таки прилетит (хотя никто из нас в это не верит). Мы втроем (я, Колька и Бася) остаемся здесь, на Мирном. Наша задача — оборудовать лагерь и вообще обустроиться к приходу Сани с Геной. Они должны вернуться шестого августа.