Приемы Холлистока - [45]

— Нет, босс. Ну вообще, это вы доктор, и эти вопросы по вашей части.

— Ты прав! — Генрих тяжело вздохнул, и перешагнув через труп собаки, подошел к Мэри и Майклу.

Сделав движение ладонью вдоль глаз мужчины, он разом превратил его в ватного истукана, и повернулся к Масси:

— Здесь есть все, что нужно. Проследи, пусть он идет в ванну, и все моет как следует, а ты пока заверни трупы во что-нибудь. В ковры, в пледы, во что угодно.

— Сделаем! — Масси тут же принялся исполнять указание. Он показал безропотному Майклу что нужно делать, и тот, наполнив водой несколько тазиков, принялся исступленно вытирать полы. Масси одновременно сдергивал покрывала со всех кроватей, разворошил все шкафы, и в конце концов приволок в угол комнаты целую груду материи.

— Пусть он их сам заворачивает, — Генрих кивнул на Майкла, ползавшего на коленях по полу. — Я скоро вернусь.

Масси кивнул, а Холлисток пошел в соседнюю комнату, увлекая Мэри за собой. Закрыв дверь, он отошел немного в сторону и осмотрел ее с головы до ног.

— М-да… так дело не пойдет. — сказал он, увидев одежду, покрытую пятнами, слипшиеся от крови длинные волосы, и ее безумный взгляд.

Снова взяв Мэри за руку, Генрих провел ее через всю квартиру, одновременно показав Масси что бы тот не отвлекался, и пройдя через общий коридор, они оказались в ее апартаментах. В ванной он заставил ее все снять с себя и включил душ. Наблюдая как она безучастно стоит под струями горячей воды, он сел на маленькую табуретку стоявшую в углу и подпер голову кулаками.

— Сейчас ты станешь прежней, — Генрих говорил медленно, и казалось, немного задумчиво, — но единственное, что сделать я не в силах, так это полностью вернуть тебя в мир людей.

— А я не хочу! — Она вдруг вскинула голову и топнув ногой, бросила вниз мыльную губку. — Мне так нравится. Я никогда не испытывала ничего подобного.

— Данные тебе возможности, дали силу и власть, но одновременно породили совершенно животное чувство безнаказанности. Лев съедает лань, и для него

это нормально, никто его в этом не обвинит. Но ты же не животное, я не этого добивался. Проще всего стать вурдалаком, для которого кровь сродни наркотику, но стать высокоорганизованным существом, подняться над всеми — это дается не каждому, Мэри. Я мог пойти в бедный квартал или снять продажную женщину, которая могла бы с моим даром уговаривать, подкрепленным большими для нее деньгами, дать мне то же самое, что я получил от тебя. Но только я, высший тертон, не оставляю после себя грязи, и делиться своей силой с недостойными, для меня как пообедать на помойке!

Генрих резко встал, и быстро подойдя к Мэри, провел ей раскрытой рукой по лицу. Ее тело вздрогнуло, постоянное напряжение мускулатуры спало, и оно снова приобрело естественные женственные черты. Холлисток перехватил выпавший было из руки душ, и убрав со лба ее спутавшиеся волосы, посмотрел Мэри в глаза.

— Вот так! — сказал он прищурив левый глаз. — Теперь можно поговорить нормально… Я скоро уезжаю, Мэри.

— Знаю, — ее голос снова стал прежним, но нотки невыразимой грусти показывали, насколько она осознает свое теперешнее положение.

— Возьми, — Генрих снова протянул ей губку, добавив туда изрядное количество геля, а затем снова сел на табуретку.

Когда она попыталась намылиться в третий раз, он мягко взял душ из ее руки и смыв им теплые слезы, украдкой катившиеся из ее глаз, протянул толстое махровое полотенце:

— Мне очень жарко, — сказал он, — я подожду тебя в гостиной.

Когда она вышла, одетая в мягкий домашний халат, Генрих сидел на диване, задумчиво дымя сигарой. Пройдя мимо него, Мэри прошла в свою комнату, но вскоре вышла, держа в руках расческу.

— Что теперь с нами будет? — спросила она, аккуратно приводя в порядок длинные волосы.

— Ничего такого не будет, — Генрих пожал плечами, — если что, то на все вопросы можешь отвечать, что этот француз просто не доехал до тебя. Комнату сейчас уберут, и следы крови исчезнут навсегда. Ну а Элизабет я сменю память, и все, что она видела, будет забыто.

Мэри села рядом, и положила голову ему на плечо. Так они и сидели несколько минут, словно боясь пошевелиться.

— Знаешь, — тихо сказала она, — а мне совсем не жалко этих людей. Я стала убийцей, преступницей, а ощущаю это так, словно это было совершенно естественным и нормальным. Это ужасно, я понимаю, но тем не менее.

— Все придет в норму, милая. Ты чуть было не сползла в низшие слои всей расы вампиров, но это только стечение обстоятельств. Тебе не придется постоянно страдать без свежей крови, я тебя научу, как делать это. Сейчас я могу говорить с тобой на равных, человеческие предрассудки больше не стоят у нас на пути. Ты знаешь, почему мы не можем быть вместе, но как видишь, я заранее позаботился и об этом, найдя себе неплохую замену. Тебе ведь понравился этот парень?

— Он супер! — Мэри подняла голову. — Он нежный и несчастный.

Холлисток усмехнулся:

— Ты лучше расскажи, как встретилась с ним?

— Видно, это действительно судьба. Я сначала поехала вести свой урок, но чуть было не сорвала его, потому что все время думала о себе, о тебе. Но самое страшное, что не меньше этого меня привлекали бьющиеся жилки на шейках моих детей. Я просто не могла спокойно на них смотреть. Кое как проведя занятие, я села в машину, чтобы ехать домой, но тут же поняла, что если я немедленно не выпью крови, то сойду с ума. Тело болело, перед глазами появилась пелена. Ну а где можно найти в Лондоне кровь? Я не придумала ничего и поехала на рынок, думая, что может быть удасться что-нибудь отыскать в мясных рядах. Там, от запахов свежего мяса голова вообще пошла кругом. Я спросила у одного торговца, где можно купить литр крови, дескать, хочу сделать кровяную колбасу к празднику. И представляешь, я попала туда, куда надо! У мясника оказалась свиная кровь, которую он хранил в холодильнике в специальной стеклянной посудине. Но внезапно, когда я уже расплачивалась, я почувствовала еще что-то. Какое-то новое неведомое чувство чужого присутствия. Я подняла голову и увидела, что рядом стоит бледный молодой человек, который не отрываясь смотрит на бутылку, стоящую рядом со мной. Понимаешь, я чувствовала его присутствие всей кожей, чувствовала так, будто это был старый знакомый, или вернее, даже родной человек.