Приемное отделение - [62]

Дети не заставили себя упрашивать — устроили веселую возню возле пакета с отпихиваниями и толкотней, недружно поблагодарили и ушли в сторону метро. Боткин выкинул опустевший пакет в урну.

— Хочешь? — Ольга Борисовна протянула ему ополовиненную бутылку с водой.

— Спасибо, не хочется, — вежливо отказался Боткин. — Я бы чаю выпил, с мятой, или кофе.

— Любишь кофе? — Ольга Борисовна была фанаткой кофе.

— Да, только не растворимый, а молотый. Крепкий и сахару чуть-чуть, один кусочек. Иногда, побаловаться.

«Хоть что-то общее нашлось, — подумала Ольга Борисовна. — А все-таки он прикольный. Кофейком балуется, а большинство мужиков в его годы — водкой». По мнению Ольги Борисовны, лучше было баловаться кофейком. Меньше проблем как для себя, так и для окружающих.

«Побаловаться» Боткин произносил радостно-доверчиво, как ребенок. Ольга Борисовна поймала себя на мысли о том, что прогулка в обществе Боткина ей, в общем-то, нравится. Нормальная такая прогулка. Кавалера, правда, иногда заносит, вон как недавно с историей про бутылку, но лучше слушать какую-нибудь путаную историю, чем безудержное бахвальство на тему «какойякрутойэтожепростопредставитьневозможно». Хвастунов Ольга Борисовна не любила — толку от них никакого, одно сотрясение воздуха.

А Боткин в целом ничего, то есть вполне. Такими, наверное, были мужчины в девятнадцатом веке, которые не форсировали события, боясь обидеть своих избранниц, а терпеливо ждали, пока женщина не подаст им знак, не выразит каким-то образом свое согласие или благоволение. Они были способны ждать годами… Или это чисто литературное преувеличение? Годы — это очень долго, так и вся жизнь пройдет. Но все же они отличались от современных мужчин, которые на первом свидании уже тащат женщину в койку. Постепенно исчезает даже неуклюжая маскировка типа: «Пойдем ко мне, послушаем музыку». Теперь говорят откровенно: «Я хочу тебя, пошли, займемся любовью, презервативы у меня есть». Вот и вся романтика. Ольга Борисовна не была ханжой, не страдала избыточной романтичностью, ничего не имела против секса на первом свидании (если мужчина понравился, то почему бы и нет?), но реагировала крайне негативно, если чувствовала или понимала, что кавалеру нужно «только это». Тогда она не просто обламывала отказом, но и старалась высмеять побольнее. Получалось очень действенно и эффективно, правда, некоторые обижались чуть ли не на всю оставшуюся жизнь. Так, например, доцент Паряев с кафедры госпитальной хирургии уже четвертый год в упор не замечал Ольгу Борисовну, а когда пару раз возникали какие-то рабочие вопросы, решал их с привлечением третьих лиц. Сам виноват, сам напросился, пригласил в какой-то второразрядный кабак, вроде как декларировал если не серьезные намерения, то какой-то человеческий интерес, а сразу после возжелал в машине орального секса. Причем намекал очень прозрачно — тормознул в укромном месте и расстегнул ширинку. Ольга Борисовна покосилась на торчащее паряевское достоинство и сказала: «Ты бы, Олежек, пришил себе что-нибудь повнушительнее вместо этого стручка, хирург как-никак».

В таверне, оказавшейся довольно милым подвальчиком с хорошей вентиляцией и совсем не центровыми ценами, Ольге Борисовне почти понравилось. Немного подкачала официантка — тормозила по ходу, а в конце перепутала и вместо двойного эспрессо принесла Ольге Борисовне капучино, но впечатления от вечера ей испортить не удалось. Боткин оказался на высоте — ел интеллигентно, ножом и вилкой (привет Карлсону!), полотняную салфетку с колен ко рту не тягал, обходился бумажными, показательных раскопок зубочисткой не устраивал. Многие почему-то думают, что если уж зубочистки стоят на столе, то пользоваться ими можно в открытую, как вилкой. Взял в руку, раскрыл рот и давай шуруй.

За едой большей частью разговаривали на гастрономические темы. Очень гармонично — за едой о еде. Сначала Боткин рассказывал о том, как готовят уху в Мышкине и какие в этом деле могут быть варианты. Рассказывал вкусно, интересно, с отступлениями на рыбные темы. Оказалось, что он довольно-таки сведущ в кулинарии, может не только супы варить, но и плов приготовить и пироги-расстегаи печь. Надо же, какой хозяйственный.

С ухи разговор перескочил на город Мышкин и его окрестности, так что к концу вечера Ольга Борисовна чувствовала себя только что вернувшейся оттуда. Слегка разомлев от еды и красного вина, Ольга Борисовна слушала Боткина и попутно прикидывала в уме возможность, то есть целесообразность, продолжения общения и развития отношений. Она любила делать это на первом свидании — наблюдала, оценивала и делала выводы. Товар лицом — и дело с концом.

По обыкновению, начала с минусов.

Первое — не боец, то есть не карьерист, не стяжатель и совершенно без амбиций. Человек, довольный своим местом в жизни, никогда никуда не продвинется, поскольку у него нет к этому стимулов. Однако стимулы можно, того… привить. Раскрыть новые горизонты, убедить, раззадорить. Не факт, что все получится, фактор личности это фактор личности, но попробовать можно. Если, конечно, нужно.

Второе — простоват, то есть провинциален. Но это проходит со временем, и не таких пентюхов Москва обтесывала.