Приди, рассвет - [2]

Да, теперь они были шотландцами. Их часто считали варварами, зато они так и не были покорены римлянами. Впервые жестокое поражение шотландцам нанес римский военачальник по имени Агрикола, но он был отозван назад в Рим. Вскоре римляне вообще ушли из Британии. На смену им пришли различные кельтские и тевтонские племена, пикты, скотты, бритты и даже англосаксы. Королевство Шотландия было населено разными народами, сохранявшими свои особенности и различия, но со времен великого Кеннета Макаллина, короля скоттов из Далриады, они стали превращаться в единое объединенное государство.

Сейчас в стране сложилась ситуация хотя бы отдаленно напоминающая мир. Шотландией правил король Давид I. Его сестра была замужем за Генрихом I Английским – тем самым, хитрый отец которого, Малкольм III, сражался с Вильгельмом Завоевателем и если не выиграл битву, то, во всяком случае, сохранил в целостности и неприкосновенности Шотландию. Давид взошел на престол, многому научившись у отца и братьев. Он воспитывался в Англии и имел возможность наблюдать, как его семья боролась с последствиями норманнского нашествия. Это был мужчина в расцвете сил – зрелый, мудрый и осмотрительный. Он никогда не забывал о том, что положение любого короля весьма уязвимо и что мир может смениться войной. Некоторые были недовольны тем, что он воспитывался при норманнском дворе, однако в его жилах текла кровь многих населяющих Шотландию народов. Его мать была сестрой Эдгара Этлинга, члена саксонской королевской семьи и претендента на английский престол до прихода Вильгельма Завоевателя. Давид научился как приемам борьбы, так и способам заключения союзов. Шотландцы, подобно Майклу, поддерживали своего короля несмотря ни на что, в том числе и на свою неприязнь и недоверие ко всему норманнскому. Давид многое перенял у норманнов, но в то же время зарекомендовал себя как вождь и как шотландец, способный действовать независимо и отстаивать интересы своей страны. Это был воин, всегда готовый идти в бой. Хотя внешне отношения с южным соседом оставались стабильными, вдоль границы постоянно возникали стычки. Давид не просто хотел, чтобы земли остались традиционно шотландскими, но и мечтал о том, чтобы отодвинуть Англию подальше от центральных районов. С этой целью он передал часть шотландских земель знатным норманнским семьям, с которыми был хорошо знаком. При этом, проявляя благоразумие и осторожность, он старался дать те земли, где главы кланов умерли и между наследниками могли возникнуть споры. Он позволил древнейшим народам своей родины принять, пусть без особого желания, представителей другого народа. В 1124 году, в тот год, когда он стал королем, Давид подавил мятеж, и, видит Бог, если в Шотландии снова вспыхнет нечто похожее, он подавит его опять. Феодальные законы, многие из которых появились менее ста лет назад, пересекались с древними обычаями, и требовались недюжинное умение, сила и искусство, чтобы управлять шотландским народом. Пока что Давид демонстрировал эти качества. Но существовали две угрозы его власти: одна здесь, на границе, вторая исходила от викингов, которые то и дело норовили напасть с севера. Давид внимательно изучил историю. Одной из важнейших причин, по которым саксонский король Гарольд вынужден был отдать Англию норманнам, явились, по его мнению, викинги, нагрянувшие с севера в тот момент, когда норманны наступали на юге. Викинги не победили Гарольда, однако сильно ослабили его.

Тем не менее, никакая королевская власть, похоже, была не в состоянии остановить стычки в традиционной пограничной полосе, и сегодня Майкл, сумевший за короткое время собрать глав многих кланов и их людей, был дерзко атакован лордом Ренфрю – дворянином норманнского происхождения, которого не устраивали земли, полученные им в Йоркшире. При поддержке наемников из датской армии он двинулся на север, сгоняя местных жителей с насиженных мест. Он разграбил встретившиеся ему на пути церкви и монастыри, его люди надругались над многими молодыми женщинами. Такая весть пришла сегодня утром. И Майкл призвал своих людей, свой клан и союзников клана подняться на защиту страны.

И теперь многие из числа защитников, многие лучшие из лучших, лежали мертвые или же умирали. А выжившие, сидя у очага, обсуждали создавшееся положение.

Тейер Кэрн, громадный, плотный мужчина, не уступающий по силе волу, встал, чтобы подбросить дров в очаг. Огонь вспыхнул, осветив его лицо зловещим красным цветом.

Красным, как кровь, обильно обагрившая окружающие холмы.

У Майкла возникло невольное желание схватить Кэрна и оттащить в сторону. Казалось, маленькое помещение заволокло красным туманом.

– Где король с войсками, ведь мы так нуждаемся в нем и его помощи? – громко спросил Тейер. – Мы позвали его, но что толку?

Глядя в огонь, Майкл сказал:

– Мы не можем осуждать короля за то, что он не успевает к нам. Отныне мы должны надеяться только на себя.

– Верно, Майкл прав! – поддержал Майкла сосед слева Фергус Манн. На глазах Манна пали его брат и старший сын. Два других сына находились рядом с ним. Этот крепкий, немолодой седобородый воин сохранил присутствие духа и здравый смысл и старался найти выход из сложившейся ситуации. – Сейчас дело не в короле. Важно, что мы предпримем в ближайшие несколько минут. Я считаю, что мы должны подобрать наших раненых и двигаться через холмы к утесам и скалам. Наша единственная надежда заключается в том, чтобы перегруппироваться. Если нас начнут преследовать, то сейчас нам лучше всего укрыться у наших братьев в горах.