– Веня, она не дура, она...
– Дура последняя – стрелять в Федьку, моего брата!
Теперь Платон заметил растерянность и испуг в глазах племянника и понял, что наступил кризисный момент.
– Подожди, Веня...
– Ты, Тони, меня теперь не трогай. Я уйду, а ты меня не трогай, а то сделаю чего не так, – Вениамин решительно направился к дверям.
Отпускать его в таком состоянии совершенно невозможно.
– Чего орете? – в библиотеку вошла Илиса.
– Он сказал, что Аврора – моя мать, – Веня показал трясущейся рукой на Платона. – Прикинь, отец всю жизнь говорил, что наша с Федькой мать умерла, а Тони говорит...
– Да, она твоя мать. Поэтому и рвалась в дом Платона Матвеевича, – спокойно заявляет Илиса. – Я сначала не знала, что она уже здесь, а потом поздно было – ни выгнать, ни уговорить.
– Ты знала? – поразился Вениамин.
– Да, – Илиса подходит к дивану и буднично сгребает в кучу постельное белье, выдернув угол простыни из-под ошалевшего Платона. Бросив белье на пол, она садится рядом. – Я с Авророй познакомилась давно. Она искала хорошего адвоката, на эту тему мы и сблизились. Еще она пила, хотела вылечиться.
– Не вылечилась, – констатировал Веня и хихикнул.
– Вылечилась. Пока меня не увидела на сватовстве. Ее сразу переклинило.
– Я пойду, – направился к двери Веня.
Илиса посмотрела в глаза Платону.
– Минуточку, ты говорил, что есть две неувязки, – деловым тоном напомнил Платон и показал глазами Илисе – что делать?
– Я принесу выпить, раз уж такие новости открылись, – встала та. Подойдя к двери, она стукнула в нее и громко попросила: – Лужана, убери ухо от двери, открываю!
– Нет, пусть она мне в лицо это скажет! – забегал по комнате Веня, выдергивая за корешки некоторые книги наружу.
– Так какая же вторая неувязка?
Илиса принесла вино и бокалы. Подкатила к дивану столик на колесиках. Платон открыл вино, взялся было за бокал, но от сильного щипка в бедро подпрыгнул и чуть не уронил венецианское стекло. Она вытащила из его руки бокал и дала другой.
Пометавшись, Веня все же сел с ними. Выпил вина, глядя перед собой пустыми глазами, и вдруг строго заметил:
– Она не могла знать, что отец умер.
– Что? – не понял Платон.
– Вторая неувязка. Ты сказал – Аврора узнала, что отец умер, и сразу приехала. Она не знала. Никто не знал вообще. Могла эта женщина приехать искать меня при живом отце?
Платон с облегчением отметил, что Веня заговорил медленно и порывистость в движениях пропала.
– Исключено, – убежденно заявил Платон. – Зная, что Богуслав жив, она бы не сунулась. Я уверен – она знала о его смерти, она знала, когда вы прилетаете, и приехала в аэропорт! Нет, при его жизни она бы не подошла к тебе ближе чем на полкилометра, об этом Богуслав побеспокоился, он все свои сделки обставлял очень качественно, поверьте. И с детьми он тоже сделал все качественно.
– Почему же ты думаешь, что Аврора не могла знать о смерти Богуслава? – спросила Илиса и взяла Веню за руку, слушая пульс.
– Табличка в морге. Номер 302 – это номер неопознанного трупа.
– Какого неопознанного трупа? – не понимает Платон.
– Когда привозят жмурика без документов, – Веня уже еле ворочал языком, – там свои номера. С трехсотого начинаются неопознанные. Батю привезли в морг как неопознанного. Никто из братвы не знал, что он умер. Ну и мы с Федькой, конечно, молчали, потому что хотели его похоронить быстрей и без лишних ушей. Тони, ты сам прикинь, за это время ты грохнул Пончика... тс-с-с... – он прижал палец к губам и показал на дверь. – А нам с Федькой – ничего. Ни одного наезда, ни пальбы – ничего! Братва еще не включилась, что Богомола нет!
– Но ведь была взрывчатка в двери, – вспомнил Платон, уже жалея, что Илиса успокоила Веню почти до состояния отключки.
– А вот ты возьми и спроси у своего друга – страхового агента, который... как его? Птица Страус?
– Цапель, – подсказала Илиса.
– Да. Спроси у него, что там по экспертизе этой взрывчатки. Уж за столько времени могли бы распознать – откуда она.
– Подожди, подожди... Если Богуслав был отправлен в морг как неопознанный... И никто, кроме Птаха, не знал имя этого человека?.. Откуда же вы тогда узнали?
– Ат-ад-атвоката, – кивнул Веня.
– От адвоката? От того, у которого гувернантка из хосписа, – пробормотал Платон, чувствуя внутри уже знакомый холодок страха, потому что, если думать дальше и сопоставлять, можно увязнуть во что-то жуткое. А сил на ужасы уже нет.
Илиса посмотрела на него внимательно и вдруг протянула на ладошке конфету.
– Барбарис... – прошептал Платон.
– Тони, а как ты думаешь, если я умру, куда попаду – в ад или в рай? – тихо спросил Веня, расслабленно привалившийся к спинке дивана.
– Это одно и то же, только палочки разные.
– Ну не скажи... какие палочки?
– Для еды. У меня есть знакомая компания, раз или два в месяц мы собираемся в хорошем ресторане или кафе и заказываем большую еду. Так называемую большую жрачку. Одно из мест, где можно хорошо поесть, – китайская закусочная. Туда мы приходим редко – на рыбу. Или на жирную свинину, приготовленную во фритюре и обсыпанную сахарной пудрой. Так вот хозяин и повар этого заведения как-то пожелал нам взять с собой в гроб палочки для еды, потому что уверен – это выход из любого положения.
